— Я рад, что мне служат такие ревностные воины. Ступай, отдохни пока. Я предоставлю ту награду, о которой просишь, и сверх того награжу от себя. — Папа Римский осенил капитана гвардии крестным знамением и, благословив, протянул руку для поцелуя.
Майорано едва зубами не впился в вожделенный перстень и лишь усилием воли заставил себя чуть прикоснуться губами к изнеженным перстам. Сделав это, он поднялся и направился было к двери.
— Приди вечером за письмом королю. Я лично отпишу ему. И… — Понтифик чуть помедлил, задумавшись. — Возьми. Вот тебе за верную службу. — Он снял с пальца перстень с рубином.
— О, не знаю, как благодарить вас, — склонился Мултазим Иблис.
«Быть может, сейчас он сохранил себе жизнь», — мелькнуло в голове пирата.
Выйдя из папского кабинета, Майорано остановился, примеривая кольцо. Оно налезало лишь на мизинец. Внутренний огонь, пылавший в рубине, завораживал, не позволяя оторвать глаз.
От этой доброй вести прошла печаль моя,
Вернулся мой любимый в родимые края,
послышалось из приоткрытой двери.
— Оставь, Эрманн, не до того, — раздраженно бросил Гонорий II. — Займись лучше энцикликой и посланием герцогу Швабскому!
— Всенепременнейше, Ваше Святейшество! — «Крестный отец» Никотеи, поклонившись, вышел из кабинета и направился по коридору в свои покои.
— Ваше преосвященство, — Анджело Майорано поравнялся с ним и склонился перед святым отцом, — быть может, желаете на словах передать что-нибудь своему племяннику?
Задумчивые меланхоличные волы медленно влекли огромную повозку по старой римской дороге. Сейчас дорога уже не выдерживала требований, предъявлявшихся некогда к этим кровеносным сосудам Европы: экипаж невесты уж точно не разъехался бы здесь с катафалком.
По сути, то, что теперь посреди императорского войска катилось по Франции, представляло собой павильон на колесах — внутри него был накрыт стол, на колоннах, поддерживавших расшитый звездами купол, висели клетки с певчими дроздами. Завершали интерьер «выездной резиденции» лежавшие повсюду восточные ковры.
Стража, со всех сторон окружавшая экипаж, страдальчески отводила носы от аппетитных запахов, тянувшихся шлейфом за повозкой. За обеденным столом в павильоне удобно расположились восхитительная императрица Никотея и ее доблестный товарищ по дальним странствиям Вальтарэ Камдель.
— …Теперь же, друг мой, настало время покончить с варварским наследием, которое погрузило во мрак земли Империи на много столетий. Единый бог, единый первосвященник и единый император — вот основа мироустройства, дающая покой и благополучие всем подданным без изъятия. Как сказано в послании апостола Павла: «Ни иудея, ни эллина». Королевства, герцогства, княжества — все эти куски бывшей великой Империи лишь ослабляют ее некогда могучее тело. Расчлененный исполин не встанет на ноги. А кому, как не вам, прославившему свое имя в крестовом походе, знать, насколько велика угроза, нависшая не только над землями ромеев, но и над всей Европой.