Только он выдернул окровавленное топорище из пробитого топфхельма, как рядом упал оглушенный англичанин, а сам Альберт пропустил колющий удар, остановленный пластиной кольчуги. С вражеским мечником он разделался быстро, да только место убитого занял рыцарь с тяжелой секирой, и началась долгая рубка, в которой силы таяли вместе с запасом прочности щита. Если бы не выручили свои лучники под стеной, и француз, получив несколько стрел в бок, не скорчился бы на площадке, на счету этой двуручной секиры был бы еще один мертвец.
Обухом топора столкнув вниз нового латника, появившегося между зубцами, Альберт снова поднял забрало и огляделся. Угол восточной стены его люди еще держали, но по правую руку противник уже занял площадку, удерживая ее от рыцарей Рэдмана и отгородившись от лучников щитами. Один из нападающих, кося англичан цепом, высекавшим из доспехов искры, закрыл бок длинным щитом, утыканным стрелами, и уже шел на Альберта. Вот железное ядро в очередной раз взмыло в небо, чтобы разбить капитану многострадальный щит. Нарисованные башни полопались на полыхнувшей болью левой руке, в то время как Альбертова правая рука, с топором, едва поднялась от усталости для замаха. Но француз отступил, раскручивая цеп над головой, и Альберту стало понятно, что пришло время длинного меча. Метнув топор в шлем противника, Альберт, кажется, оглушил рыцаря и выхватил 'бастард', ухватившись за рукоять обеими руками. Теперь должно было хватить сил наносить удары и колоть, колоть… Рыцарь попятился, оступился, нелепо взмахнул цепом и с грохотом свалился со стены во двор.
В какой-то момент Альберт опять остро почувствовал, что сам он уже едва ли принимает участие в битве, и руки все делают на полном автоматизме. Даже парировал удары он профессионально, не лезвием, а плоскостью, чтобы не сломать и не затупить клинок. Однако вскоре перестало помогать и мастерство прежнего владельца тела, потому что врагов на стене стало слишком много. Зацепившись длинным клинком за зубец, Альберт не смог отразить булаву, впечатавшуюся в плечевой доспех, и повалился. Проткнув кого-то, склонившегося над ним с занесенным кинжалом, шипами шпаголома, Альберт попытался встать, но получил удар по шлему, прозвеневший оглушительно и страшно, и в ноздри ударил острый запах металла. Сознание поплыло, и тут он различил знакомый шлем Уильяма, появившегося на стене и прикрывшего своего капитана. Пытаясь сглотнуть густую слюну в горле, спасенный приподнялся на локте и увидел, что стена заполняется латниками Рэдмана из резерва.