Скрипнули половицы в коридоре, и в комнату заглянул Уильям, позевывающий, но уже в полностью одетый. С его помощью Альберт облачился в доспехи, прихватил шлем с перчатками, и они направились вниз.
В доспехах Альберт сразу же почувствовал себя увереннее, но, напоследок взглянув на кувшин с водой, поморщился. Он вспомнил одного французского короля, умершего от зараженной воды. Снова стало тошно.
Спустившись в таверну, Альберт обнаружил Гроуса с сержантом, сидящих за столом и поедающих какое-то холодное мясо. Без особой охоты он присоединился к завтраку, по примеру спутников нацедив в кружку вина из стоящего на козлах бочонка. Не то чтобы хотелось с утра выпить, но Альберт вспомнил, что вино отчасти обеззараживает.
– Итак, куда мы направляемся? – спросил сержант, дожевывая свой кусок.
– Может, в Сен-Мор? – спросил Гроус. – Это аббатство рядом с Сомюром, там наш гарнизон.
– Я думаю, находясь там, мы будем себя чувствовать не спокойнее, чем в Ва, – сказал Альберт. – И в Бретань мы идти не можем, потому что туда пойдет Дю Геклен, преследуя Ноллиса. Не хотелось бы влезать в их дела.
– Плохо, – Гроус явно расстроился, задумался о чем-то своем, а затем нехотя пробормотал: – Тогда надо уходить южнее, в Пуату или Гасконь. Отдохнуть можно в Брессюире. Там мощный английский гарнизон, да и сама крепость более чем серьезна. Этот город с ходу не взять. Заодно посмотрим, как сжигают Зеркального Дьявола.
– Какого Зеркального Дьявола? – насторожился Альберт.
– Стефана, монаха ордена Святого Бенедикта. Алхимика и чернокнижника. Он заточен в темнице Брессюира, и святые отцы уже получили признание, что он знает секрет волшебных зеркал, переданный самим сатаной.
– А когда его сожгут? – спросил Альберт, замирая.
– Гонец из Брессюира, с которым я беседовал пару недель назад, говорил, что казнь будет перед Рождеством Христовым.
– Тогда это знак, что нам надо отправиться в Брессюир! – возбужденно воскликнул историк. – Отсидимся под защитой стен и на казнь посмотрим.
Возражений не было, и Томас, вытерев губы ладонью, направился на кухню собирать в дорогу провизию.
Утреннее вино взбодрило даже лучше, чем кофе, и, несмотря на холод и сырость, историк почувствовал себя лучше. За порог гостиницы он вышел, снова испытывая к Средневековью интерес. Ощущение новизны вновь нахлынуло на него, как на отдыхающего у моря в первый день. Правда, вовсе не азарт исследователя заставлял Альберта стремиться, преодолевая опасности, в далекий Брессюир. И уж конечно, не вызывала любопытство казнь монаха, обвиняемого в колдовстве. Были упомянуты магические зеркала, и в этом Альберт увидел знак свыше. Кто знает, может именно с этим алхимиком и будет связано избавление от прошлого. Вряд ли получится его спасти, но попытаться с ним поговорить необходимо. Это был шанс. В возможность же отыскать манускрипт Альберт не верил.