– А какие… картинки в тех картах? – заинтересовался историк.
– Король и два вассала, – ответил Гроус. – Но говорят, существуют карты, где есть черт, – и он перекрестился.
– Кстати, а ведь мы в тех местах, где находится священная плащаница… – поспешил поменять тему богобоязненный Уильям. – Я надеюсь, что Бог выведет меня к ней.
– А что ты знаешь о плащанице? – спросил Альберт.
– Что и все. Говорят, крестоносцы нашли ее в одной из церквей близ Константинополя, и потом погребальный покров Христа тайно хранили тамплиеры. После уничтожения ордена она оказалась в руках графа де Шарни.
– А я слышал, – вставил Гроус, – что ее похитил бургундский рыцарь Оттон де ля Рош во время Четвертого Крестового Похода, а затем пожертвовал собору Безансона. Только вот во время пожара двадцать лет назад плащаница пропала. Но я думаю, ее просто украли, ибо как она оказалась у Шарни? И не обошлось здесь без французского короля. Темное дело.
– Только плащаница не рядом, Уильям, – заметил Альберт. – Если все верно и она во владениях графа де Шарни, то эта плащаница находится в местечке Лирей близ Парижа. А это довольно далеко отсюда и нам не по пути. Да и вряд ли кто стал бы ее показывать столь малочисленному отряду англичан, – усмехнулся он.
– Что же вы скрывали это знание, когда мы стояли под Парижем? – подозрительно спросил Гроус. – Можно было бы наведаться с куда более многочисленным отрядом…
– Да все это подделки, все эти мощи святых, все эти головы и руки… – раздраженно сказал Альберт. – Не думаю, что хоть в одном месте есть настоящие реликвии.
– То есть как это? – Гроус даже натянул поводья. – Что вы хотите этим сказать?!
Альберт понял, что сболтнул лишнее, и поспешно добавил:
– Поговаривают, что французы, у которых в соборах нет ничего стоящего, выдают за мощи святых обычные кости.
– От них всего можно ожидать, – согласился рыцарь и пришпорил коня.
Лес ушел вправо, но продолжал темнеть невдалеке от дороги, слева чернела сырая пашня, а значит, где-то рядом и жилье. Поднялся ветер, он странно присвистывал в прорезях забрала, выводя какие-то особенные трели. Из кустов неподалеку вспорхнуло потревоженное отрядом воронье. Альберт заставил себя распрямиться – даже хрустнули позвонки, – сбросил сонное оцепенение и огляделся. В кустах явно что-то было, и явно что-то очень неприятное, поэтому проверять совсем не хотелось. Однако Уильям все-таки подъехал ближе, концом копья поворошил ветки и, ничего не сказав, вернулся к отряду с выражением брезгливости на лице.
'Даже они не могут привыкнуть, – подумал Альберт. – Даже они'. А потом он увидел двоих повешенных на дереве у дороги, причем сначала почувствовал запах, и, стараясь не смотреть, проехал мимо, с содроганием прислушиваясь к карканью недовольного воронья.