Однако радость обладания настоящим оружием была недолгой. Почти сразу над краем показалось с десяток голов в чалмах, и на камни вокруг тропическим ливнем обрушились пули. От стен отразились воинственные крики. Их издавали те, кого Утманн собрал за поворотом.
— Пошли! — крикнул Гектор Тарику и двум своим уцелевшим людям. — Нельзя здесь оставаться: нас переловят, как блох на собачьем брюхе. Уходим под навес!
Все вскочили и побежали вдоль завала с обратной стороны. Почти сразу в одного попала пуля, пущенная сверху. Человек упал, обмякнув, как тряпичная кукла; Гектор знал, что так выглядит смерть. Тем не менее он остановился посреди огненной бури, чтобы убедиться, что помочь нельзя. Потом выпрямился и снова побежал. Прежде чем они достигли дна прохода и оказались под навесом, пуля попала в Тарика и он во весь рост растянулся на земле. Гектор увидел кровь у него на спине, и перед его глазами словно прошла темная тень.
— Только не Тарик! О Господи, только не он!
Он переложил автомат в левую руку и, почти не замедляя бег, подхватил Тарика с того места, где тот упал. Тарик оказался легким, и Гектор без труда унес его и уложил за «бруствером» из камней.
— Сделай для него что сможешь, — велел он Хейзел.
Страшно рассерженный, он, распрямившись, выпустил по вершине утеса над собой длинную очередь. Трое противников перевалились через край и заскользили вниз по камням. Остальные скрылись. Хейзел и Далия уже хлопотали возле Тарика. Гектор увидел, что Далия плачет, и даже в таких критических обстоятельствах удивился.
— Чего она голосит? — выпалил он.
— Глупый вопрос. Она его любит, конечно, — не поднимая головы, ответила Хейзел.
— Боже! Общее поветрие! — Гектор беззаботно улыбнулся: в его крови кипела ярость боя. — Рана тяжелая?
Он дважды выстрелил по головам, показавшимся в глубине прохода, и убил одного противника.
— Не знаю. Спина. Но в крови нет пузырей, так что, возможно, легкие не задеты.
— Зажми рану. Постарайся уменьшить потерю крови. Это все, что мы сейчас можем сделать. Ты тоже, Кайла. Ты не достанешь их из пистолета.
Он подчеркнул свои слова выстрелом из автомата.
По брустверу застучали вражеские пули, осыпав осажденных каменной крошкой и пылью. Гектор резко пригнулся и сплюнул каменную крошку. Потом поднял голову и прислушался. Из устья прохода доносились громкие воинственные исламские возгласы. Люди Утманна полезли на завал и достигли верха, не встречая сопротивления. Гектор пополз на животе за бруствером и занял позицию, с которой мог стрелять по гребню завала, не подставляя голову под выстрелы сверху. Когда первый человек показался над краем, он был к этому готов, но не открывал огонь, пока не появились другие. Голова снова исчезла, но, поскольку никто не стрелял, показалась снова. За ней появились и другие. Гектор ждал, чтобы они потеряли осторожность. Трое встали в полный рост и закричали: