– Для начала – информация. Все, что тебе известно о махинациях с картами, рулеткой, игральными автоматами… Кто в этом участвует, насколько глубоко проникла коррупция. У меня намечается маленькая дружеская партия с Тидуэллом. Я намерен вернуть свои пять тысяч и хочу быть готовым к любым финтам.
Джейн сердито сверкнула глазами.
– Ты шутишь! Неужели ты всерьез полагаешь, что можешь перехитрить шулеров?
– Ты ведь перехитрила, – с усмешкой напомнил Ник.
– Да, но ты меня раскусил. И Тидуэлл раскусит, если увидит эту запись.
Она потянулась за кассетой, но Ник снова отдернул руку.
– Не так быстро, – сказал он. – С тобой надо держать ухо востро, поэтому я хочу иметь гарантии. Так что пока я придержу кассету у себя.
И Ник сунул кассету в задний карман брюк.
– Я остановился в отеле «Бенедикт инн», – продолжал он. – В номере 412. Давай встретимся там через час? За это время я успею окончательно договориться с Тидуэллом, а ты спокойно сможешь выбраться отсюда незамеченной.
Секунду Джейн пристально смотрела на него.
– Это не игра, Ник, – снова повторила она.
Джейн говорила медленно, тщательно взвешивая слова, желая убедиться, что он в полной мере понимает важность ситуации, в которой они оказались.
– Это серьезно, – продолжала она. – И опасно. Ты не знаешь, во что ввязываешься.
Ник снова встретил ее взгляд.
– В том-то и беда, дорогая, что знаю… Но ничего не могу поделать с собой.
Неожиданно он наклонился и легонько провел губами по ее губам. Это был удивительный поцелуй – нежный, как взмах крыльев ангела… и жаркий, как опаляющее дыхание демона. Ничего особенного – всего лишь мимолетное касание губ, но Джейн буквально захлестнули эмоции. Ее охватило жгучее желание продлить это прикосновение.
Внезапная вспышка чувств напугала ее еще больше, чем безрассудный план новоявленного сообщника.
Ник выпрямился и улыбнулся.
– Через час, – сказал он, поворачиваясь к выходу. – Номер 412.
Он открыл дверь и вышел в коридор, чтобы отвлечь Тидуэлла, а Джейн тем временем тщетно пыталась сделать вид, что ничего не произошло. Ну, подумаешь, ее поцеловали. Это и поцелуем-то не назовешь. Да и человека этого практически не знает. Она упорно не желала себе признаться, что потрясена до глубины души.
– Боже милостивый, – прошептала Джейн и закрыла глаза.
Ее отец всегда говорил, что Бог бережет дураков и пьяниц. Она надеялась, что отец был прав.
Смешно, но сейчас она чувствовала себя понемножку и тем и другим.