Примерно после дюжины блюд Гоц все-таки проявил силу воли, сказав почти решительным голосом:
— Все, братишка. Пока я не лопнул, угости гостя интересной историей.
Сделав грустные глаза, Махмуд посетовал:
— У меня длинный «хвост». Боюсь, таможня и погранцы могут не пропустить на посадку человека, внесенного в списки всесистемного розыска.
— Это настолько серьезно? — удивился Гоц. — Мне казалось, что здешние чиновники уважают деньги больше, чем закон.
— Разве на Тау иначе?
— Представь себе. Мы кое-чего добились.
— Завидую, — признался бывший старший артиллерист. — В принципе за известную сумму меня, скорее всего, выпустят. Только неохота рисковать.
— Ладно, что-нибудь придумаю.
— Тогда позаботьтесь заодно насчет моей напарницы. Не хочу оставлять Бианку на Земле — слишком красива…
Махмуд показал голограмму. Белесые волосы, много веснушек, прозрачно-голубые глаза. Профессор заулыбался и проворчал:
— Я и забыл, как сильно у нас с тобой не совпадают представления о женской красоте.
— Вам, северянам, всегда что-то не нравится, — усмехнулся Махмуд. — А я человек южный, темпераментный…
— Ты скорее восточный.
— Но все равно темпераментный.
Махнув на него рукой — успокойся, мол, — Гоц поинтересовался:
— Чем теперь занимается наша Железная Леди?
— Говорю же — была моей напарницей.
Несмотря на преклонный возраст, коллега оказался бодрым и жизнерадостным фанатиком старой закваски. Гоц не успевал отвечать на непрерывный поток вопросов, жалоб и рассуждений. На третьей минуте он просто прекратил попытки подать голос, предоставив Суонку возможность выговориться.
Первым делом непоседливый сухощавый старикашка посетовал: дескать, не читал работ уважаемого коллеги. Потом без всякого логического перехода сообщил о десятке собственных болезней, поинтересовался мнением гостя по поводу межзвездной политической ситуации. Заодно уважаемый астроном наговорил массу колкостей в адрес нынешних правителей расколотой человеческой цивилизации.
— Поражаюсь вам, Рейнхард, — признался землянин. — В пространстве отчетливо чувствуется вонь скорой войны, а вы сумели выбить у своего правительства деньги на абстрактную науку.
— Наука редко бывает по-настоящему абстрактной, — глубокомысленно изрек Гоц. — А вы, Никлас, убеждены в неизбежности войны?
— Ну конечно! — вскричал Суонк, экспансивно взмахнув руками и остатками шевелюры. — Фомальгаут уже сражается. Ваши диктаторы готовы сцепиться с императором Центавра, земные власти боятся решительных действий, владыки Семпера увлечены своими политическими экспериментами, а Внешние Зоны ни на что не способны, но и там все грызутся между собой. Помяните мои слова — все эти княжества и банановые республики вот-вот вцепятся друг дружке к глотки, после чего придут настиане и поработят уцелевших.