Словом, Арман не хотелось встречаться с Ивонн. Особенно в этот вечер, когда все его мысли поглощало предстоящее свидание с Рейни. Тем не менее когда он вошел в гостиную и увидел Ивонн, то постарался быть предельно вежливым и терпеливым.
– Как поживаешь, Ивонн? – спросил он, лишь для проформы прикоснувшись губами к ее руке.
– Ах, Арман, и ты еще спрашиваешь? – пробормотала она. – А как ты?
Арман ответил, что он поживает вполне сносно, чего и ей желает, и даже предложил ей стакан вина.
Она отрицательно замотала головой и уселась в предложенное ей кресло.
Арман нетерпеливо оглядел гостиную мадам Турвилль. Здесь было довольно прохладно – почти как в склепе, поскольку мадам всегда держала ставни закрытыми. В комнате пахло полировкой и плесенью. Здесь было чисто, но обои выцвели и казались несвежими. Мадам отличалась изрядной прижимистостью и не желала тратить на ремонт ни су. Она наивно полагала, что жаркое летнее солнце высушит отсыревшее за зиму помещение. По стенам, были развешаны разнообразные семейные реликвии и фотографии, а над камином красовался огромный портрет покойного монсеньора Турвилля. Арман рассеянно уставился на бывшего мужа, который слегка улыбался ему из-под усов – улыбкой болезненной и вялой.
Беглый взгляд на Ивонн позволил заключить, что в девушке произошла решительная перемена. Прежде ему нравилось, что она скромно одевается и почти не красится. Сегодня Ивонн щеголяла в ультрамодном парижском платье. Ее прическа отличалась крайней экстравагантностью, а косметики на лице было просто без меры. От туши ее глаза казались вдвое больше обычного. Особенно Арман не терпел, когда рот превращали в одно смазанное алое пятно… «Какая милая и изящная по сравнению с ней Рейни!» – подумал он.
Арману было хорошо известно, что Ивонн никогда не купалась в деньгах, но ее сегодняшний наряд явно стоил целого состояния и был приобретен не иначе, как в магазине для миллионеров. Он вздрогнул, когда увидел у нее на пальце сверкающее обручальное кольцо, и… первый раз вздохнул с облегчением.
– Так ты вышла замуж, Ивонн? – воскликнул он. – Вот так сюрприз! Как жаль, что ты не пригласила меня на свадьбу…
Она пристально посмотрела на него, и Арман увидел, что ее жалобный взгляд полон страсти. И в прежние времена от одного этого взгляда ему становилось не по себе. Сначала он жалел ее, бедную, но потом стал тяготиться ею. Даже его мужское благородство было не в силах выносить такой ненасытной страсти.
– Я не писала тебе, потому что ты сам мне это запретил, – сказала Ивонн.
– В самом деле? – рассеянно пробормотал он.