Пока она говорила, Рубен смотрел вправо, на женщину, приближающуюся к ним верхом на лошади.
— Видите ли, Сэнди, в наши дни осталось слишком мало компаний, которые могли бы разрабатывать источники сырья и производить продукцию и энергию, без которых не может существовать современное общество. Нам нужны мощные, разветвленные компании, располагающие крупными наличными средствами, чтобы обеспечить вас теплом и светом, автомобилями и другой продукцией, в которой вы столь нуждаетесь. Это огромный индустриальный мир, милочка.
Сэнди разозлил его ответ, и ее голос звучал довольно жестко, когда она сказала:
— Со снижением конкуренции растут цены. Как быть с интересами общества?
Его глаза сузились, превратившись в щелки.
— Милочка, я занимаюсь бизнесом не ради интересов общества.
Пока Сэнди собиралась с ответом, женщина легкой рысцой подскакала к ним и остановилась. Лошадь — красивая вороная кобылка, и женщина — юная красотка с платиновыми волосами, в ковбойской шляпе, откинутой назад и открывающей ее огромные голубые глаза, и в узкой рубашке, заправленной в модные джинсы. Сэнди успокоилась и стала ждать, что будет дальше.
Рубен приветливо осклабился женщине и обратился к Сэнди:
— Это Дорин Хейг, моя маленькая женушка. Дорин, поздоровайся с Америкой. Тебя сейчас как раз показывают по телевидению.
Глаза Дорин широко раскрылись.
— Что, правда?
— Так как, Сэнди, это правда? — потребовал ответа Рубен.
Сэнди кивнула:
— Ну, собственно, в настоящее время мы делаем только запись передачи. Возможно, она выйдет в эфир уже на следующей неделе.
Сэнди припомнила, что Дорин Хейг была второй женой Рубена. Первая умерла от рака.
Тишину нарушило жужжание вертолета. В чистом воздухе над деревьями появилась вертушка, похожая на огромную хищную осу. Не обращая внимания на неожиданную помеху, Дорин взвизгнула:
— Привет, Америка! — и захихикала.
— Дорин — моя интимная партнерша во всех шалостях и детских играх, — развеселился Рубен и игриво ущипнул жену за бедро.
— Рубен! — запротестовала Дорин. — Не говори пошлости по телевизору.
Но Рубен расшалился не на шутку:
— Тебя ничего не спасет, мой сахарный пирожок! Ты будишь во мне зверя!
Издавая звериное рычание, он сжал зубами ее обнаженную щиколотку, и Дорин вскрикнула. Кобыла тихо заржала и начала перебирать ногами. Сэнди и Чак обменялись взглядами. Рубен оставил наконец в покое ногу своей жены и обхватил рукой ее ягодицы.
— Что тебя занесло сюда, ягодка?
Какое-то время Дорин, видимо, чувствовала себя немного не в своей тарелке, но скоро ее лицо просветлело.
— Ой, да. Си вне себя от восторга, Рубен. Представляешь, две его скважины дали нефть!