— Слушаю вас, — сказал он в телефонную трубку.
— Джон? — откликнулся Рубен Хейг. — Джон, как вам известно, я публично выразил свои соболезнования в связи с несчастным случаем с вашей маленькой племянницей, но я хотел поговорить с вами, чтобы лично засвидетельствовать свою симпатию и поддержку. Какая ужасная история!
— Да, конечно.
— Как дела у малышки?
Бурк потер толстым пальцем глаз.
— Она жива, Рубен. Но у нее много переломов. Долгие месяцы ей придется пролежать в гипсе. Возможно, потребуются дополнительные операции.
— О черт! А ведь на все хватило пары секунд!
Бурк прилагал огромные усилия, чтобы сдержать переполняющие его эмоции.
— Она, наверное, не сможет ходить…
— Послушайте, Джон, не тревожьтесь по этому поводу. Поверьте, с ней все будет хорошо. Я уже заявил, что приму все меры, чтобы она пошла на поправку. Вы меня понимаете?
Бурк, прислушиваясь к голосу техасца, унылым взглядом окинул свой кабинет, обшитый панелями орехового дерева.
— Она прекрасный ребенок, Рубен. Девочка так любила играть в футбол. Трудно представить, что она останется калекой…
— Джон, она поправится, не сомневайтесь.
— Надеюсь, вы окажетесь правы.
— Можете быть уверены, что так и будет. Один дюйм в сторону, и она была бы мертва. Подумайте об этом, Джон. Она могла погибнуть. А теперь, бьюсь об заклад, малышка поправится. Вам повезло, парень. Вам дьявольски повезло!
Бурк чувствовал, как судорожно сжимается его горло. Он прекрасно понимал, что означает сказанное Рубеном. Он понимал это еще до того, как Рубен произнес эти слова, но не хотел верить, что они могут быть сказаны. Однако выбора не было. А с возмездием — если оно вообще возможно — придется подождать.
— Я высоко ценю ваше участие, Рубен, — пробормотал Бурк.
— Не стоит благодарности, Джон, не стоит благодарности. Если я не ошибаюсь, мы собирались встретиться, чтобы обсудить наши дела. Но я подумал, что, может быть, вам будет удобнее, если эта встреча произойдет послезавтра, тем более что я сам смогу вылететь и лично явиться в вашу штаб-квартиру, а вам не придется даже пальцем пошевелить. Что вы на это скажете, Джон?
Бурк с ужасом понял, что плачет, и сильнее прижал к уху трубку.
— Прекрасно, Рубен, договорились.
— Ну что же, надеюсь, мы обстряпаем это дельце, а, Джон? А потом вы сможете посвятить всего себя уходу за вашей маленькой племянницей.
Бурк ничего не сказал. Он пробормотал какие-то вежливые слова на прощание и повесил трубку. Затем, вздрагивая от ненависти и беспомощности, закрыл лицо ладонями.
Джефф Коннери с утренней почтой получил письмо от Сэнди Меррит. Он вскрыл конверт и увидел ксерокопию написанной от руки неразборчивым почерком записки: