— Заходите, заходите, буду рад.
И Раиса действительно пришла после ужина. В палате, где «отлеживался» Иван, не было никого. Хирургическое отделение почти пустовало, лежали только по самой великой необходимости: кому охота валяться в душных госпитальных палатах в конце лета! Исаев неподдельно обрадовался ее визиту, но медсестра видимо за прошедшие часы все обдумала и заметно стала сдержаннее.
— Вы меня извините, я, когда вас увидела — обрадовалась, и получилось как-то нехорошо, уж больно эмоционально.
— Это я должен извиниться, что не помню вас.
— Конечно, куда же вам, столько нас было. Я первый раз вас увидела, когда вы привезли Володю Марченко в Планерское на море.
— Так это вы были? Надо же, вот здорово! Живете в Феодосии?
— Я же говорю — соседи мы с Галиной Степановной, вчера только на кладбище ее видела.
— На кладбище?
— А вы что, не знаете?! — Раиса испуганно посмотрела на Ивана.
— Ничего не з-знаю, г-го-ворите, Рая, г-го-ворите, — Исаев опять стал заикаться и это еще больше испугало медсестру.
— Я не должна была вам говорить, вы уж меня не выдавайте. — У Раисы неожиданно навернулись на глаза слезы.
Иван, взяв себя в руки, спокойно сел на кровати, подтянувшись за спинку, и тихо, но решительно сказал:
— Не волнуйтесь, я умею держать язык за зубами. Говорите.
— Никита Игнатич умер.
— Когда?
— Вот вчера и похоронили.
— Оля была?
Раиса присела на край кровати:
— Нет, Оли не было, я не стала расспрашивать, видела только, как Галина Степановна увела Ванятку.
— Мальчика брали на кладбище, зачем?
— Иван Егорович, вы только успокойтесь, я очень неправильно поступила, рассказав все вам, мне влетит за это. — Раиса вдруг расплакалась.
— Ну, бросьте вы, я сказал — никому! Как я завидую Марченко. — Иван обнял за плечи девушку и, как мог, стал успокаивать.
— А как я завидовала Оле, когда вы ее привезли тогда вечером, как на вас тогда тетка Галя наехала! — вдруг рассмеялась сквозь слезы Раиса.
— Жаль Никиту Игнатьича, толковейший был человек, пусть земля ему будет пухом. Так после того, как на меня Галина «наехала», Никита Игнатич мирил нас, да так до конца и не помирил.
— Она со всеми так, все ей не угодны. Никита Игнатич любил ее, и как она над ним ни издевалась, не мог бросить. Правда, мамка говорит, что уходил он от нее два раза, но потом опять возвращался.
— Конечно, жизнь есть жизнь. Жалко старика, милый был человек.
— И что удивительно, Галина все охает, ахает, ко мне за помощью обращается, а он — ни разу.
— Да. И как вас, простите, тебя на медсестру угораздило?
— Да так, в мединститут не прошла, вот и..., — Раиса развела руками.