— И когда это было? Ну когда у Лютика собаку задрали?
— Да вчера ночью и случилось!
— Это каждую ночь бывает?
— Раньше пореже — дня два-три все спокойно, а потом опять. А за последнюю седмицу как раз семь собак и задрала тварь!
— А люди от нее не страдали пока?
Корчмарь некоторое время чесал затылок и переглядывался с вышибалой.
— Пока нет. А что?
— А то, — я покрутил еще нож и спрятал его за пояс, — что собаки однажды закончатся. И тогда он примется за людей… Если его не остановить… Его вообще кто-нибудь видел?
— Да пес его знает! Следы видали — вроде огромной зверюги. Во, какие следы! — Вышибала растопырил свою лапищу.
М-да, если ему верить, то существо с таким следом должно быть крупнее лошади.
— Лютикова баба видала чего-то, — вспомнил корчмарь. — Когда эта тварь крышу клети разломала, грохот был. Лютиковы-то из окон и повысовывались. И видали, как через крышу такое… ну… зверь черный сиганул. Глазищи белые, сам здоровый, ушастый…
— Хвостатый, — подсказал я.
— Хвостатый? Не-а… Хвоста вроде никто не заметил. Глазищами зыркнул, а морда у него вся аж блестела от крови! И удрал, как сгинул.
Я тихо покивал головой. Огромный черный зверь без хвоста, с белыми глазами. На краю сознания вертится какая-то мыслишка — вроде что-то когда-то слышал или читал, но вспомнить не могу.
— А ни у кого собака месяца два-три тому назад не подыхала не своей смертью?
— Это как так «не своей»? А как же еще собаки помирают?
— Могут от старости. Могут в драке. Могут от голода или болезни околеть. А могут от нежити смерть принять. Такое бывало?
На сей раз корчмарь и вышибала думали долго. Я успел пиво допить.
— Нет, — наконец разочаровали нас. — Не припомню.
— Хорошо. — Пришлось вставать из-за стола. — А где этот самый Лютик живет, показать сможете?
Конечно, лучше всего подготовиться заранее, выбрать место, расспросить свидетелей, бывших владельцев убитых псов, потом подготовить ловушку-приманку для нежити и уж потом выходить на охоту. Но у меня была всего одна ночь. Даже не вся ночь, а несколько часов. И терять время не хотелось. Вот ведь странная штука — жизнь! Официально я — заключенный. Приговорен к пожизненному заключению. Но вместо того, чтобы строить планы побега или смириться со своей участью и ждать кончины, продолжаю работать «по специальности», хоть и нелегально. И не трачу время на истерики и биение себя в грудь, а спокойно делаю свое дело.
Означенный Лютик — след лучше всего брать с того места, где убийца собак побывал в последний раз, — жил неподалеку, в конце соседней улицы, но до его забора мы так и не дошли. За первым же углом дорогу нам заступили сразу шестеро. Дубинки в руках и насупленные лица давали понять, что эта компания вышла отнюдь не дышать свежим ночным воздухом.