Обнаружив человека, чья сущность совпадала с их представлениями об идеальном мастере времени, Строгоновы не жалели затем средств для его поддержки. Так, Федор Васильев многократно получал необыкновенные знаки внимания от графа Павла Сергеевича. В 1868 году он, единственный из всех живописцев, стал действительным членом ОПХ. Нет сомнения, что взносы, весьма значительные, за него платил граф, вероятно, желая таким образом поднять социальный престиж своего воспитанника. Устав позволял принимать в члены ОПХ любого человека, которого Общество считало достойным видеть в своих рядах. Высокая протекция и отсутствие сведений о частной жизни мецената, что следует признать драматичным, порождали нелепые слухи.
Среди немногочисленных отзывов современников о Васильеве, прежде всего, следует привести слова Ильи Репина из книги «Далекое близкое»: «Мне думается, что такую живую, кипучую натуру, при прекрасном сложении, имел разве Пушкин. Звонкий голос, заразительный смех, чарующее остроумие с тонкой насмешечкой до дерзости завоевывали всех своих молодым веселым интересом к жизни: к этому счастливцу всех тянуло, и сам он зорко и быстро схватывал все явления кругом, и люди, появляющиеся на сцену, сейчас же становились его клавишами, и он мигом вплетал их в свою житейскую комедию и играл ими, громко шутя».
И чуть ниже: «Случайно, кое-как образованный, он казался и по терминологии, и по манерам не ниже любого лицеиста; не зная языков, он умел кстати вклеить французское, латинское или смешное немецкое словечко; не имея у себя дома музыкального инструмента, он мог разбирать с листа ноты, кое-что аккомпанировать и даже сыграть „Quasi una fantasia“ Бетховена».[75] Именно Репин оказался автором легенды о дворянском происхождении Васильева, ибо в своих воспоминаниях перенес на бумагу слова Ивана Крамского: «И он везде как принят! Вот у графа Строгонова, например. Весь дом графа убежден, что он какой-то близкий родственник графу, чуть не его сын-любимец».[76]
Новая история о «Строгонове-отце» крайне интересна как параллель к взаимоотношениям графа Александра Сергеевича и художника, затем архитектора Андрея Воронихина. Отсутствие наследника нанесло сокрушительный удар по планам графа Павла Сергеевича относительно дома. Его дальнейшее совершенствование казалось бессмысленным. С момента потери надежды на появление детей Строгонов сосредоточил свои усилия, в том числе и финансовые, на развитии ОПХ по примеру европейских учреждений, и на воспитании Федора Васильева.