Мы Уже имеем представление о двух сыновьях графа Сергея Григорьевича, но о нем самом еще речь не шла. Между тем не вызывает сомнения то, что именно этот человек, бесспорно, был наиболее значительной фигурой среди всех Строгоновых XIX века. И не только потому, что родившись в 1795 году, он всего восемнадцати лет не дотянул до начала XX века. Глава большой патриархальной семьи и «собиратель» семейного богатства, с течением лет вельможа приобретал все большее влияние на монархов, он жил при четырех императорах — при трех Александрах и Николае I. Студенты Московского университета, чьим куратором он был в 1835–1847 годах, называли Строгонова просто «граф». В это короткое слово они вкладывали то достоинство, с которым их начальник нес титул, полученный в результате женитьбы на дальней родственнице.
Напомню, что закон о нераздельном имении 1817 года назначал будущим распорядителем и наследником графского титула Строгоновых человека, женившегося на Наталье — старшей дочери Павла Александровича, умершего героя. Хотя в последний путь Павла Александровича сопровождал граф Александр Григорьевич, мужем Натальи стал его младший брат Сергей. Свадьба, соединившая две ветви рода, состоялась в 1818 году. Но только сорок лет спустя, к шестидесяти годам, после смерти властной тещи (1845) и влиятельного отца (1857), он занял первое место в своем роду, которому приучили приносить жертвы, что ожесточило его характер.
В момент, когда Сергей узнал о своей судьбе, ему исполнилось 22 года. Это был уже сформировавшийся человек. Не буду утомлять описанием его блестящей военной карьеры — таковые складывались у многих в постнаполеоновскую эпоху. Важнее обратить внимание на другое обстоятельство: отсутствие должного воспитания как приемника огромных материальных и духовных наследий и, как следствие, узкий кругозор. Добавим сюда же крайне поверхностное образование в Институте путей сообщения, прерванное из-за Отечественной войны, и мы получим человека, силой вырванного из своей среды и поставленного исполнять миссию, к которой он был не готов. Но он был готов яростно защищать достоинство аристократа и титул, которым дорожил превыше всего.
Война, судя по всему, настроила Строгонова с опаской относится к Западу, хотя он был не прочь что-то позаимствовать из его установлений. Задумываясь об Александре Сергеевиче (старшем), Сергей Григорьевич не видел в знаменитом родственнике идеала и не разделял его, так сказать, художественных вкусов. Проникнутое верой искусство до Рафаэля его интересовало гораздо больше, нежели искусство академических последователей гения. Подойдя избирательно к доставшемуся наследию, он обратил внимание на развитие национальной художественной школы (не считая правильным лишь на этом сосредоточиться) и археологии.