Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари (Кузнецов) - страница 89
Роман был скоротечным. Уже в 1829 году, спустя два года после венчания, после обнаружения «расстройства груди», Иван Дмитриевич вышел в отставку. Воспитатель младших братьев, на следующий год, после рождения сына, он написал любопытное завещание. Указав, что все наличные деньги в личном бюро есть общая собственность всех братьев Салтыковых, приказал часть суммы отдать своему служителю и другу А.Ф. Добролюбову. Ивану Дмитриевичу оставалось жить два года.
Сохранилось несколько предсвадебных писем 1827 года Ивана к «дорогой Elisabeth», как он называл свою возлюбленную, именуя самого себя «счастливым женихом» и постоянно делая реверансы в сторону Maman и Grand Maman, под которыми он имел в виду соответственно графиню Софью Владимировну и княгиню Наталью Петровну. Сестры Елизаветы деятельно участвовали: Аглаида (Аделаида) служила «почтовым ящиком», Ольга, которой самой вскоре понадобилась защита, — заступалась. 20 июня Салтыков писал из села Капорского, близ Красного Села: «К счастью, я вернулся на свой пост, дорогая Elisabeth, так что никто не усомнился, где я был, и все сделали вид, что верят в мою болезнь. Мы каждый день заняты, и трудно получить увольнение в Петербург. Я нахожусь в деревне по соседству с Красным Селом, веду растительный образ жизни, как и раньше, но более скучный. Весь день с товарищами, не находя более в общении с ними того удовольствия, что было ранее. Я вновь стал скучен без Вас, моя печальная и очаровательная подруга, моя Elisabeth, без Вас, кто оживил мое существование, кто дал мне изведать счастье, на которое я никогда не надеялся. С чувством отвращения думаю о времени, когда я Вас не знал, мне кажется теперь, что невозможно было жить так, как я жил.
Когда я Вас снова увижу? Месяц — это очень долго. Я не смог получить о Вас никаких вестей, это естественно, но мучительно. На днях я увижу Вашу сестру Адель, которая мне расскажет, по крайней мере, о Вас.
Передайте, прошу Вас, мое глубокое и искреннее уважение a Maman et a Grand Maman и Вашему дяде князю. Вскоре я смогу сам назвать их этими именами, и я действительно буду покорным сыном той, которая сочла меня трудиться вместе с ней для Вашего счастья. Мне буден очень приятно оправдать ее надежды. Поцелуйте Ольгу. Попросите ее от меня всегда вступаться за меня перед Вами, как это она сделала, когда я у Вас был в первый раз».[58] Таким образом, Салтыков страдал в тех же местах, где через два года завершится драма Ферзена.
Дом Салтыковых на Строгоновской даче
Крыло замка Генриха VIII (Хэмптонкурта) послужило прототипом для П.С. Садовникова