Юноша не ответил. Чтобы не обнаружить себя, я даже боялся дышать, а в голове отчаянно бились самые разные мысли. Выходило так, что хозяину моему было известно об этом омовенном рабе гораздо больше меня, а молодой торговец каким-то образом держал его в своих руках, зная об этом. Неужели император прав? Неужели люди, о которых только что упомянул мой хозяин, и есть эти исчезнувшие колдуны и наш омовенный раб был одним из них? Тогда понятно, как он узнал о том, что, подобно всем, сойдет в Долину Смерти, — уж такое-то колдунам известно.
Старик Черные Перья тяжко вздохнул.
— Ладно, Проворный, теперь можешь идти. Но если этот парень поведает что-нибудь тебе или твоему отцу, я должен узнать об этом сразу. Ты понял?
— Конечно, — вкрадчиво проговорил юноша.
— Тогда ступай.
Я напрягся, чувствуя, что сейчас столкнусь на лестнице с парнем и через мгновение наступит моя очередь идти к хозяину и принять на себя весь шквал его неудовольствия. Но этот момент ненадолго оттянулся.
— А как насчет завтра?
— Завтра? А-а… ты об этой игре в мяч? Совсем я о ней позабыл. — В голосе старика я уловил оживление. — И какие же ставки предлагает твой отец?
— Два из трех за то, что команда Уэшотлы проиграет.
Мой хозяин усмехнулся:
— До чего ж недалек иногда бывает твой отец! — Засим последовала тишина — это мой хозяин обдумывал предложение. — Конечно, официально я буду болеть за команду императора, — наконец объявил он, — но на Уэшотлу поставлю двадцать длиннополых плащей. Может, хоть завтра повезет!
Я с трудом удержался от удивленного возгласа. Почти все, кто имел приличное состояние, время от времени щедро тратили его на игру. В общем-то так же поступали и те, кому нечего было тратить и чье пристрастие к подобным развлечениям в итоге частенько стоило им свободы. Но ставки всегда принимались открыто, их размещали на обочине игрального поля для обозрения игроков и болельщиков. Тайные ставки, вроде той, которую сейчас сделал мой хозяин, считались незаконными и были строжайше запрещены.
Я побоялся поднять глаза на прошмыгнувшего мимо меня юношу, зато хорошо слышал прямо-таки змеиное шипение в свой адрес. Из головы у меня не шло хозяйское легкомыслие. Это ж надо поставить на какую-то там игру двадцать длиннополых плащей! Да я в рабство продался за такую цену!
Старика Черные Перья я нашел в той позе, в какой и представлял, — сидящим посреди дворика под магнолией в плетеном кресле, покрытом медвежьей шкурой.
Облачение на нем было праздничное — роскошный хлопковый плащ, богато расшитый по всей длине узорами, изображающими орлов. Нижнюю губу его украшала серьга в виде золотого пеликана, а голову венчал пышный букет ярких перьев красного, синего, желтого и зеленого цветов. Даже при вечернем освещении, при старческой сутулости и в меховой кроличьей накидке на плечах для тепла смотрелся он величественно.