– Какая страшная сила! – прошептал Джубади.
– Самые мощные орудия из всех, что существуют! – похвастался Тобиас. – Та легкая артиллерия, с какой пришлось столкнуться Тугарам, – ерунда по сравнению с этими пятидюймовками.
– И сколько их ты уже выпустил? – спросил Джубади.
– Пятнадцать, мой господин. А к началу операции у нас будет тридцать. Плюс два орудия калибром шесть дюймов.
– А что именно было сделано с кораблем? – спросил Музта, не в силах сдержать любопытство.
– Мы целиком убрали все надстройки и мачты, – с важностью возгласил Тобиас, будто читая лекцию восхищенным слушателям. – Под ногами у нас батарейная палуба длиной сто тридцать футов, защищенная с бортов двухдюймовой железной броней и почти двумя футами древесины. На судне имеется по пять пушек на каждом борту, и еще по одному тяжелому орудию установлено на носу и на корме. Борта, как вы можете видеть, скошены, чтобы лучше отражать попадающие в него ядра, а на носу оборудован металлический таран.
– Расскажи ему о других судах, – подсказал Джубади.
– Я строю также восемнадцать канонерок, на каждой из которых будет установлено пятидюймовое орудие в бронированном кожухе, а две из них будут приспособлены под тяжелые мортиры.
– Мортиры? – переспросил Музта. Он и без того с трудом воспринимал русский язык Тобиаса, искаженный сильным акцентом, а когда янки употреблял незнакомые Музте слова, понять его становилось почти невозможно.
– Да, это короткоствольные пузатые пушки, которые могут стрелять стофунтовыми ядрами, начиненными порохом. Дальность стрельбы до четырех миль. Мы умеем изготавливать взрывающиеся снаряды вроде тех, какие вы видели во время сражения в Суздале.
– Порохом? – опять повторил Музта.
– Янки продали нам некоторое количество пороха еще перед войной, – объяснил Гамилькар. – А мы подкупили одного суздальского купца, и он раскрыл нам секрет его изготовления, так что мы начали производить порох еще до прибытия оповещателя.
Взглянув на Джубади, Музта позволил себе едва заметную усмешку. «Значит, карфагеняне все-таки собирались драться с тобой, – подумал он не без удовлетворения. – Очень жаль, что они так и не решились на это».
– Благодарю вас обоих, – обратился Джубади к Тобиасу и Гамилькару. – А теперь пусть все оставят корабль. Я хочу поговорить с гостем наедине.
Во взгляде, который бросил на них Тобиас, промелькнуло едва уловимое презрение. Гамилькар промолчал и, поклонившись, стал спускаться по трапу. Тобиас последовал за ним. С нижней палубы поднялись карфагеняне, обслуживавшие орудия. Во взглядах, которые они бросали на Джубади с Музтой, читался откровенный страх.