Но Марк в последнее мгновение вдруг отстранился; он не знал, что именно его остановило, — возможно, что-то похожее на чувство вины. Во всяком случае, он почувствовал, что не может поцеловать Алексу, хотя ему очень этого хотелось. Когда же она открыла глаза, он в смущении пробормотал:
— Давай вернемся, закажем кофе и понаблюдаем за окончанием танцев.
— Да, давай вернемся…
Алекса не поняла, что с ним произошло, но ей вдруг стало стыдно — ведь она ждала поцелуя, а Марк так и не поцеловал ее.
Когда они вернулись в кафе, танцы еще продолжались, и Алекса с облегчением вздохнула — у нее появилось время, чтобы собраться с мыслями и попытаться понять, что же произошло. Но вскоре музыка стихла, и танцоры возвратились к своим столикам.
— Василис неплохой танцор, верно? — сказал Марк, когда старик, приветливо кивнув, прошел мимо них. — Особенно для своих семидесяти лет.
— Да, он еще очень крепкий, и у него отменное здоровье, — проговорила Алекса. — На Кавосе много таких стариков. Здесь жизнь спокойная.
— Сейчас-то у него действительно спокойная жизнь, а вот во время войны… — Марк понизил голос: — Ты же помнишь, я расспрашивал Василиса, но он не захотел отвечать, во всяком случае, уклонился от прямого ответа,
— Мой дед был таким же, — сказала Алекса. — Дед избегал этой темы. Иногда я… — Она внезапно умолкла, вспомнив случайно услышанные разговоры деда и отца; как только речь заходила об оккупации, они почему-то всегда переходили на шепот.
— Что «иногда»? — Марк с беспечным видом помешивал свой кофе, но Алекса, взглянув на него, поняла, что он с нетерпением ждет ответа.
— Так «ничего» — пробормотала она. — Я просто вспомнила деда. Он был довольно своеобразным человеком.
— Как и его внучка, — заметил Марк.
Тут он пристально посмотрел на нее, и Алекса невольно потупилась — ей вспомнилось, что точно так же Марк смотрел на нее на поляне.
— Тебе тоже не откажешь в своеобразии, — сказала она.
— Выходит, мы родственные души, так?
Алекса молча улыбнулась и поднялась из-за стола. Марк понял, что вечер окончен, и тоже встал. По дороге домой они обменивались ничего не значащими фразами и изредка улыбались друг другу. У двери спальни Марк чмокнул ее в щеку, но этот поцелуй нельзя было назвать «настоящим поцелуем» — во всяком случае, совсем не этого она ждала на пляже, когда закрыла глаза…
Быстро раздевшись, Алекса легла в постель, однако уснуть ей не удалось. Она снова и снова вспоминала прошедший вечер, но так и не смогла понять, что произошло с ними на пляже. «Что ж, что ни делается, все к лучшему, — решила она наконец. — Когда ремонт закончится, Марк продолжит свои скитания, а я останусь здесь и непременно своего добьюсь».