— А ты, Алекса, веришь? — спросила Шарлотта.
— О… Мне бы очень хотелось что-нибудь найти! — воскликнула Алекса.
Тут Марк надел рубашку и вытащил из ящика со льдом несколько бутылок пива.
— Самую знаменитую кражу совершили сто пятьдесят лет назад, — проговорил он с усмешкой. — Тогда в Англию вывезли часть Парфенона.
— Мы просто спасли эти ценности, — возразил Тони. — В Британском музее они в целости и сохранности.
— Да, ценности в целости и сохранности. — Марк снова усмехнулся. — И они принадлежат англичанам.
— Приятель, но ты ведь тоже англичанин, — заметил Тони.
— Но не всегда верноподданный, — парировал Марк.
— Полагаю, что все скульптуры должны быть возвращены в Акрополь, — заявила Алекса.
Марк взглянул на нее с улыбкой:
— Ты считаешь, что музеи всего мира должны передать свои сокровища Греции?
— Совершенно верно. Это было бы справедливо.
— Возможно, ты права. — Марк пожал плечами. — Но боюсь, наши друзья с тобой не согласятся.
— Нет ничего странного в некотором расхождении мнений, — отозвался Тони. — Ведь в нашем случае это чисто теоретические расхождения.
Тони с Шарлоттой обменялись многозначительными взглядами, но Алекса, смотревшая на Марка, этого не заметила.
Они входили в гавань на закате, когда солнце, превратившееся в ярко-оранжевый шар, окрасило горизонт в пурпурный цвет.
— Какое удивительное зрелище, — проговорила Шарлотта. — Я начинаю влюбляться в Кавос.
Марк с улыбкой кивнул:
— Вы правы, в Греции замечательные закаты.
— Особенно здесь, на Кавосе, — подхватил Тони. — Как ты думаешь, Шарлотта, не задержаться ли нам тут?
— С удовольствием, дорогой братец.
— Как знать, — продолжал Тони, — возможно, нам все-таки удастся купить на острове дом. Мы могли бы проводить в нем отпуск.
— Увы, дом Алексы не продается, — со вздохом проговорила Шарлотта.
— Сегодня это не продается. — Алекса рассмеялась и мысленно добавила: «Нет, я ни за что не откажусь от дома моего деда».
Они возвращались домой уже в сумерках, впервые за этот день Марк обнял Алексу и привлек к себе. Она подняла на него глаза, и он, склонившись к ней, поцеловал ее в губы.
— Алекса, я думаю о предстоящей ночи, — проговорил он вполголоса.
— Я тоже, — сказала она. — И еще я подумала… Когда мы стояли у храма, мне вдруг пришло в голову, что было бы замечательно…
— Заняться любовью среди развалин?
Она рассмеялась:
— Нет, я подумала, что нам следовало подняться туда вдвоем. Тогда все выглядело бы по-другому.
— Ты же сама захотела присоединиться к Уитфилдам, — напомнил Марк.
— У нас не было выбора. — Алекса снова засмеялась. — Но они мне понравились. Хотя…