На глаза Алексы навернулись слезы, и она горестно вздохнула. Шарлотта обняла ее за плечи:
— Дорогая, я, конечно, понимала, что ты расстроишься, но не ожидала столь бурной реакции. Пожалуйста, пойдем со мной на яхту. Возможно, разговор с Тони тебе поможет. Он действительно очень беспокоится…
— Нет. — Алекса покачала головой. — Не хочу никого видеть.
— Я понимаю, — кивнула Шарлотта. — Но боюсь оставлять тебя одну. Ты уверена, что все будет в порядке?
Алекса поднялась на ноги и заставила себя улыбнуться.
— Не беспокойся, со мной все в порядке. Мне просто нужно… переварить все это. Нужно побыть одной.
— Жаль, дорогая, — вздохнула Шарлотта. — Очень жаль…
— Мы с тобой потом поговорим, — пообещала Алекса. — И пожалуйста, поблагодари Тони за заботу.
Шарлотта тоже поднялась, и они направились к дому.
— И все-таки меня очень беспокоит, что ты остаешься одна, — сказала Шарлотта уже у калитки. — Если ты наотрез отказываешься перебраться на яхту, то, может быть, нам стоит прийти к тебе?
— Не надо, — ответила Алекса. — Не волнуйся, я пойду к тетушке.
— Что ж, как хочешь. — Поцеловав Алексу в щеку, Шарлотта добавила: — Тебе сейчас не до сна, но все-таки постарайся немного поспать, это поможет. — Улыбнувшись на прощание, она стала спускаться с холма.
Алекса смотрела вслед Шарлотте и думала о том, что разговор с этой женщиной изменил всю ее жизнь. Она вспоминала, как впервые увидела Марка, такого улыбчивого и доброжелательного. Конечно же, он не плотник, но он справился. Они вместе справились. А их ночи любви… Ей казалось, что это восхитительные ночи. Но в результате выяснилось, что она, как всегда, сделала неправильный выбор. Даже ее приезд на Кавос был ошибкой. Ведь ее дед, оказывается, сотрудничал с нацистами. Что ж, теперь понятно, почему он избегал разговоров о войне.
Утирая слезы, Алекса направилась к дому. Ей очень хотелось, чтобы Марк сейчас оказался с ней рядом — тогда она смогла бы бросить ему в лицо свои обвинения. Она не сомневалась, что он быстро сумеет подыскать объяснения, но, какими бы они ни оказались, они не удовлетворят ее.
Тут Алекса вдруг вспомнила, что перед отъездом Марк упомянул о «серьезном разговоре». Видимо, об этом он и хотел с ней поговорить — то есть собирался сказать ей правду. Что же касается ее деда, то Марку, судя по всему, ничего не удалось узнать, а вот она…
Алекса внезапно остановилась. Она решила, что сама сейчас все выяснит — нужно было лишь поговорить с Софи.
Тетушка хлопотала на кухне, и руки у нее были в муке.
— Заходи! — крикнула она. — Я готовлю сдобное печенье.