— Видимо, лучше выключить верхнее освещение. — Он подошел к кровати и включил настольную лампу. — Да, так гораздо уютнее.
Двуспальная кровать с продавленным матрасом и кривобокий комод выглядели столь убого, что Алекса рассмеялась.
— Главное, тут чисто, — сказала она. — И я здесь прекрасно выспалась.
— Ты заслужила отдых, — кивнул Марк. — Путешествие было утомительное.
— Я не жалуюсь.
— И от этого мне еще тяжелее, — сказал Марк.
Он по-прежнему стоял рядом с кроватью и ждал. Ждал, когда Алекса попросит его удалиться. Однако она молчала и вопросительно поглядывала на него. Казалось, она тоже чего-то ждала.
Наконец, не выдержав, он протянул руку и осторожно прикоснулся к ее щеке. Она не отстранилась, и Марк хрипло прошептал;
— Алекса, я так хочу тебя…
Она попыталась ответить, но у нее перехватило дыхание. И она ответила ему взглядом.
В следующее мгновение Марк обнял ее, и губы их слились в поцелуе. Минуту спустя он прошептал:
— Значит, ты не прогонишь меня?
— Нет, Марк, только не сегодня. Я слишком по тебе соскучилась.
Он стиснул ладонями ее лицо и стал покрывать его поцелуями.
— Прости меня, Алекса, прости… Я не хотел обидеть тебя, не хотел…
— Знаю, Марк, — шепнула она.
Тут он принялся расстегивать пуговицы на ее блузке, а затем — молнию на юбке, и вскоре и блузка, и юбка с легким шорохом соскользнули на пол. А в следующее мгновение Алекса оказалась в его в объятиях — горячая и трепещущая.
— Марк, твоя одежда… — пробормотала она.
— Да, я… — Он принялся возиться с пуговицами на рубахе, но Алекса остановила его руки и сама стала его раздевать.
Ее пальчики оказались на удивление проворными, и через несколько секунд она стащила с него рубашку. Затем потянулась к пряжке ремня. Прошло еще несколько секунд, и их обнаженные тела соприкоснулись. Марк заключил ее в объятия, опустился вместе с ней на кровать и прошептал:
— Хочу, чтобы для нас это было впервые.
— Так и будет, Марк. — Алекса поняла его. Впервые они займутся любовью честно — между ними не будет ни лжи, ни обмана.
— Это будет прекрасно, — шептал он, лаская ее. — Ты забудешь прежнего Марка.
— Кое-что мне нравилось и в прежнем Марке. Я не хочу его забывать.
— О, Алекса…
Он принялся целовать ее груди, а она тихонько застонала; по всему ее телу разливался жар, и ей казалось, что она вот-вот сгорит в этом пламени. Потом стал покрывать поцелуями ее живот и бедра; когда же губы его коснулись ее лона, Алекса вскрикнула и затрепетала — жар становился нестерпимым. Закрыв глаза и запрокинув голову, она наслаждалась этой сладостной пыткой, и из горла ее вырывались громкие стоны.