Козни колдуна Гунналуга (Самаров) - страница 147
Не получилось. Русы не только не пожелали отдать Гунналугу Извечу, они еще и сами атаковали превосходящие силы противника и уничтожили их, спалив драккары. Это было унижением шведов внутри самой же Швеции, и виноват во всем был только Гунналуг.
Угрызений совести он, впрочем, не чувствовал, потому что не любил обижать себя укорами, тем не менее эти два драккара и двести воинов сейчас очень сгодились бы защитникам Дома Синего Ворона. Когда силы малы, даже двести обнаженных мечей могут стоить победы.
Нашествие флотилии на самые полуночные владения Швеции, конечно, выглядело слегка странным. Не было видимой и известной причины, по которой враги должны были так активизироваться, собраться все вместе и отправиться в поход. Если бы поход давно планировался и готовился, Гунналуг знал бы об этом, потому что слухи по волне ходят быстро и растекаются по всему побережью со скоростью самого быстрого драккара или самой резвой лошади. А Дом Синего Ворона обладает большим торговым флотом, который все вести обычно сам собирает и разносит. Значит, где-то там, во внешнем мире, совсем недавно произошло нечто, что активизировало деятельность врагов, сплотило их и заставило провести все сборы в кратчайшие сроки. Но это должно было бы быть важным событием, событием не междоусобным в споре двух или нескольких влиятельных домов, а значимым в масштабах всей Швеции. Иначе объединить ярлов вместе с их лодками в один флот в короткие сроки было бы невозможно. А о длительной подготовке к объединению давно уже стало бы известно. Но почему-то Гунналуг не получил известий об этом. Ни об объединении, ни о событии, которое сделало объединение возможным.
Впрочем, известия он получал не всегда и не сразу, если сам их не искал с помощью магического огненного треугольника. Иногда он искал все, что связано с Домом Синего Ворона. В этом во многом и заключались обязанности колдуна Дома. Смотрел, где плавают суда, носящие их символику, когда прибывают домой или куда отправляются из дома. Но в последнее время, решая проблемы норвежского ярла Торольфа Одноглазого, да и сам занятый поисками седьмой гиперборейской скрижали, Гунналуг выпустил из поля зрения многое из того, что отслеживал обычно. Он даже не знал, стоит ли ждать в ближайшее время прибытия каких-то своих драккаров. Такое прибытие было бы весьма кстати. Добавить к гарнизону две или три сотни воинов, и можно было бы выстоять, отсидевшись за стенами. Но, кажется, никто так скоро прибыть не намеревался.
А где же взять воинов?
Просить у Торольфа Одноглазого бесполезно. Тот озабочен исключительно собственными проблемами, да и после потери четырех драккаров и четырех сотен воинов в бесславном сражении с русами сам, должно быть, испытывает напряжение. Напряжение и ожидание. Перед самим Торольфом стоят две угрозы. Первая — возвращение конунга Ансгара с символом власти. Вторая — приближение славянских ладей, которые, несомненно, пытаются добраться именно до его владений, чтобы отбить своих пленников. Ансгар, вернувшись живым и с символом власти на поясе, обретя власть, наверняка попытается отомстить претенденту на эту власть, отомстить за все те препятствия, что чинил ему Торольф Одноглазый вместе с Гунналугом. И может двинуть против Торольфа свое войско. Оно у конунга, конечно, небольшое. Но, став конунгом полноправным, Ансгар сможет приказным порядком обязать соседних ярлов предоставить ему воинов. А там и до Дома Синего Ворона может дело дойти, если Ансгар еще кое-что вспомнит. И против конунга колдовская сила будет ничем, как знал уже Гунналуг. Разве что по мелочи он сможет Ансгару навредить. Но мелочью его не остановить, если уж не удалось остановить сильными методами претендента на власть конунга. Значит, полуночные владения взрастили нового сильного врага. Что же касается русов, то их поход четырьмя сотнями воинов во враждебные им воды выглядел бы безрассудством и способом расстаться с жизнью раньше срока, если бы не присутствие на ладьях юного конунга Ансгара. Без сына Кьотви они могли бы рассчитывать на успех только в случае неожиданного набега и следующего за ним стремительного бегства, как сами норвеги и шведы совершали походы в Европу. Но о какой неожиданности может идти речь, если русы плыли вдоль всего побережья Швеции, совершенно не таясь. Плыли именно вдоль берегов, а не чистым морем, где их не обязательно должны были бы заметить. Без сомнения, Ансгар пообещал русам поддержку своей властью, к которой он должен был бы с их помощью прийти, и силой, которая в одиночестве мало чего стоит, но станет солидной в объединении с русами. Ситуация сложная, и в такой ситуации Гунналугу надеяться на помощь Торольфа Одноглазого нереально. Торольф наверняка сам надеется получить помощь от Гунналуга.