— Когда на то будет воля Одина, — просто ответил Китобой и не стал вдаваться в подробности, не стал объяснять существо вещей, которое гость и без того, кажется, знал. — Я одного понять не могу, какое ко всему этому имеешь отношение ты, ярл…
— Самое прямое…
— Не понимаю…
— Ты знаешь, наверное, что конунг Норвегии Кьотви нашел себе достойное место среди костров Вальгаллы?
— Конечно. И даже знаю, что ты один из претендентов на его место. Хотя, скажу честно, мне думается, что место это должно принадлежать Ансгару, сыну Кьотви.
— Ты знаком с Ансгаром? — словно бы с каким-то сожалением спросил Одноглазый.
— Нет, нам не доводилось встречаться. Я за всю свою жизнь в других районах Норвегии бывал всего несколько раз, и Ансгар на моем пути не вставал.
— Мальчишка полукровка, по матери хитрый и коварный грек, умеющий, несмотря на возраст, плести интриги и претендовать на то, чего недостоин, но не способный повести за собой воинов. Иначе я сейчас не сидел бы против тебя, а давно уже кормил бы червей в земле. С его правлением Норвегия станет частью Швеции, и только. Наши соседи будут только рады такому конунгу, что не может постоять за свой народ.
— Может быть, дело обстоит и так, — вздохнул Китобой. — Я не в курсе тех событий, мне бы со своими разобраться. А это тоже не просто.
По виду хозяина Торольф сразу понял, что задел больную струну. Он лучше других знал, что главный враг и притеснитель того поддерживает с соседями тесные отношения. Следовательно, сам Торстейн симпатизировать шведам не мог.
— Вот потому я к тебе и приплыл.
— Я опять не понимаю.
— Я приплыл к тебе, чтобы помочь тебе и твоим людям разобраться с вашими событиями. Теперь понятно?
Китобой ответил сразу, без раздумий. Это означало, что у него быстрый ум, что Торольф умел ценить в других людях.
— Теперь еще менее понятно, чем раньше. Ты хочешь вмешаться в наши разборки с ярлом Ингьяльдом? Зачем? С какой целью?
— А почему бы и нет? Могу я оказать помощь какой-то из сторон?
Это прозвучало намеком — откажешься от помощи ты, не откажется твой противник…
— Можешь. Только я хотел бы знать, какой именно стороне ты желаешь помочь?
— Если бы я намеревался помочь старому ярлу Ингьяльду, то, наверное, высадился бы сразу в его фьорде.
— Допустим, ты намереваешься нам помочь. Вопрос только в том, зачем тебе самому это нужно? Ты уж извини меня, ярл, за прямоту, но мы народ простой и прямой, и я тебе откровенно скажу, что слухи о тебе ходят по нашей земле не самые лучшие. И о тебе, и о твоем сыне Снорри Великане.
— Мой сын недавно предстал пред Одином.