Помимо учебы в школе Инна с девятого класса посещала студию при Театре имени Станиславского и не сомневалась, кем она будет. Только актрисой, и никем больше! «В этой студии я проучилась два года, — рассказывала Чурикова, — у нас были замечательные педагоги. Помню, как молодой Евгений Леонов пришел к нам на занятия, где мы учились работать с несуществующими предметами. Он с трудом поднял воображаемую гирю, начал размахивать ею и как запустит вверх, в небо! И стал с нами разговаривать, а „гиря“ вдруг „упала“, и он ее „поймал“ — это было поразительно придумано, мы так смеялись от неожиданности!»
Мать поддерживала стремления дочери и постоянно повторяла, что верит в нее, что ее мечта сбудется. Слова матери «Дочка, знай, если что задумаешь, так тому и быть!» стали жизненным девизом Чуриковой.
По окончании десятилетки Чурикова решила поступать в Школу-студию МХАТ, но из-за своей «неартистической» внешности потерпела неудачу. Ее декламация развеселила членов вступительной комиссии, но не более того. Чурикова, конечно же, расстроилась, но быстро взяла себя в руки и попробовала поступить в Щукинское театральное училище.
Увы, она снова потерпела неудачу. Другая на ее месте отказалась от мечты, но, к счастью, Чурикова не из тех, кто легко покоряется обстоятельствам. Она предприняла еще одну попытку и поступила в Училище имени Щепкина на курс актера и режиссера Вениамина Цыганкова. «На первом туре меня прослушивал молодой актер Малого театра Юрий Соломин, о котором я тогда ничего не знала, — вспоминала Чурикова. — Я забыла текст, и Юрий Мефодьевич меня утешил и поддержал, хотя, наверное, не помнит об этом случае. А к последнему туру я осмелела, даже пела частушки по просьбе Вениамина Ивановича Цыганкова, который в тот год набирал курс. Захожу я после прослушивания в учебную часть, и меня спрашивают: „Вы Чурикова? Знаете, что Вениамин Иванович сказал о вас? „Или она дура — или гений““. Я, наверное, и то, и другое, хотя насчет гениальности не знаю».
У студентки Чуриковой совсем не было свободного времени — она училась. Училась самозабвенно и упорно. Она была так рада, что все-таки, несмотря ни на что, поступила в училище, что пропадала там с раннего утра до поздней ночи. После занятий студенты готовили отрывки, спорили, показывали педагогам этюды. Чурикова всегда с признательностью вспоминает своих учителей, таких как Вениамин Цыганков или Леонид Волков. Волкова актриса считает подлинным гением. «Помню, мы ставили „Последние“ по пьесе Горького, где я играла Любовь, горбунью, — рассказывала Инна Михайловна. — Однажды во время репетиции, когда шла не моя сцена, стояла я спиной к зрительному залу, слушала — и плакала. Навзрыд. Вдруг подходит ко мне Волков и говорит: „Чурикова, что вы делаете?“ Я, всхлипывая: „Леонид Андреевич, плачу“. Он: „Зачем? На вас никто сейчас не смотрит. Вы поберегите свои силенки, Инна Михайловна“. А я подумала: „Боже мой, как это?“ И каждый раз в этом месте просто рыдала, так и стояла зареванная. Совет моего учителя „поберечь силенки“ я поняла позже: когда Глеб сказал мне, что актеры — это бегуны на длинную дистанцию. На дистанцию длиной не только в фильм или спектакль — в жизнь. Потому что в нашей профессии не может быть старости: если устал — уходи».