Купальник к моей фигуре здорово подошел, выгодно выделив ее достоинства: удовлетворенно перехватывала свое отражение в зальном зеркале. То соблазнительные па Згины, теперь часовая разминка в облегшем торс одеянии! На Щедрина обрушился ураган фрейдистских мотивов… А я еще и добавила:
— У меня после класса — плюс две репетиции. В первом зале. Хотите посмотреть?
Щедрин запнулся.
— Спасибо. Для одного дня впечатлений у меня предостаточно…
Но вечером он позвонил мне и предложил покататься по Москве. Старикашка Фрейд победил.
Я без раздумий согласилась. Кончилось все тем, что, когда я пишу эти строки, — мы не расстаемся уже тридцать четыре года. Точнее, тридцать пятый пошел.
Встречались мы в композиторском доме на улице Огарева, где Щедрин жил с матерью, и у меня, на Щепкинском».
Они понимали, что их взаимное чувство не случайно и не мимолетно. Они понимали, что это — навсегда. По выражению самой Плисецкой это был «головокружительный роман».
Свадебное путешествие влюбленных состоялось еще до свадьбы. Проведя часть лета в Доме творчества композиторов в Сортавале на Ладожском озере, они отправились на машине Родиона из Москвы в Сочи. Из-за того что они не состояли в браке, во всех гостиницах их отказывались селить в один номер. Пришлось проводить ночи в машине. Не обошлось и без приключений. Вот как вспоминала об этой поездке сама Плисецкая:
«Неожиданно для самих себя мы пустились в дальнее путешествие. В Сочи, вдвоем на щедринской машине. Заодно и Мацестой попользуюсь. Колено поднывает. Сбор труппы каждый год назначался на 26 августа. А в этом — из-за французских гастролей — явка балета сдвинулась на целый месяц.
В те молодые годы Родион много работал в кино. Писал к фильмам музыку. За это неплохо платили. Он и машину купил.
Мы отправились в путь.
Маршрут пролегал через Тулу, Мценск, Харьков, Ростов, Новороссийск. Между прочим, все эти города я ранее обтанцевала.
В гостиницы нас не пускали. В паспортах штемпеля о браке нету. Холостые, значит. Катитесь, путешественники, откуда приехали. Пришлось спать в машине.
На первом ночлеге у обочины в Мценске (это в том самом Мценске, где Катерина Измайлова Лескова-Шостаковича законного мужа и деверя на тот свет отправляла) мы выставили сумку с провиантом на холодок, под машинное крыло. Тесно в автомобиле больно, да жареные цыплята задохнутся. Вокруг нас — темень непроглядная. Глаза выколешь. Тишь, ни души. Сладко заснули.
Утром, чуть рассвело, отворили дверцу. Закусить перед новой дорогой надо. Хватились, а сумки след простыл. Как ночью, без малейшего шума сумели унести? Может, зверь какой? Или левша — лесковский умелец — новый способ хищений изобрел?..