Попов. Я вижу в нем коммерческий потенциал.
Звукорежиссер. Ты используешь человека, который тебе верит. Это грязно! Это манипуляция!
Попов. Это сотрудничество!
Звукорежиссер. Ты показываешь его не потому, что он хорош, а потому, что он урод. Неэтично показывать уродов.
Попов. Я не считаю его уродом. Он, как никто, адекватен процессам, происходящим в шоу-бизнесе и вообще в искусстве.
Звукорежиссер. Ты хочешь сравнить всех с ним и сказать, что все такие же уроды. И, может быть, это — правда. Все уроды. Но человек тебе верит.
Попов. А в чем обман? Я обещаю успех — я пытаюсь обеспечить ему успех. Изо всех сил пытаюсь.
Звукорежиссер. Ты постмодернист, для тебя все игра, а для него это жизнь.
Попов. А для меня не жизнь, по-твоему? Я в эту историю вкладываюсь куда больше, чем он.
Звукорежиссер. Твоя игра — вот ты и вкладываешься. Ты сделаешь проект, повысишь свой рейтинг, а чем это станет для него?
Подходят Корреспондентка, Знаменский и Оператор.
Актер. Кто войдет после звонка, тот получит тумака! Послушайте, Сергей! Вам случайно не нужен глухой певец? В комплекте выставлять! А?
Оператор сразу торопится к сцене танцевать. Попов не реагирует и продолжает спорить со Звукорежиссером.
Попов. Высшим достижением в жизни! Я даю ему шанс, который не даст никто. Без меня он отсидится в своем монтировочном цеху, и никто не услышит его песен, никто не узнает, что он жил.
Звукорежиссер. Но, может, для него это лучше.
Попов. А ты спроси у него! Спроси, как ему лучше: сидеть в безвестности или быть предметом споров. Почему ты за него решаешь, что ему лучше?
Звукорежиссер. Потому что сейчас он сидит в монтировочном цеху и чувствует себя человеком. А ты устроишь так, что он почувствует себя дерьмом. А я не люблю, когда люди чувствуют себя дерьмом.
Попов. Да почему дерьмом-то? Это ты считаешь его дерьмом, ты стыдишься быть неоригинальным. А сам не можешь сделать ничего нового, слушаешь целыми днями чужие аранжировки, думаешь, что бы содрать. Этот постоянно кривляется и мечтает пристроить куда-то свои кривляния. Она создает тонны однообразных сюжетов в рамках формата. Являетесь вы собой или кем-то другим? Все копия. Нет ничего настоящего!
Москва. Кадры, снятые на «бетакам» на фоне храма Христа Спасителя.
Попов. Мы живем в эпоху эрзацев. Все тоньше грань между искусственным и настоящим. Этот храм за моей спиной построен на месте открытого бассейна «Москва» к тысячелетию крещения Руси. Он является точной копией взорванного в 1931 году храма Христа Спасителя. Кто-нибудь посмеет утверждать, что оттого, что это копия, храм стал менее святым?