Чэнь обвел зал ресторана рукой. Я машинально огляделся, чтобы увидеть множество людей, шумно, с огромным аппетитом поглощавших свой обед и запивавших его пивом или чаем.
– Почему китайцы так громко разговаривают?
Чэнь не был исключением из этого правила, иначе бы я его просто не слышал.
– Да потому, что, во-первых, им неведомо чувство меры, а во-вторых, у нас принято считать, что чем сильнее и выше голос, тем значимее говорящий и тем убедительнее его доводы! Кстати, здесь еще тихо, послушали бы вы, что творится в гуандунских харчевнях, да и в прочих местах! Вам доводилось бывать в Гуандуне?
– Пока нет.
– Побывайте непременно, это весьма познавательно – побывать в Гуандуне. Даже для уроженца северных провинций, не говоря уже об иностранце.
– Там должно быть очень интересно, – дипломатично ответил я.
– Да, только не думайте, что все гуандунцы днями напролет ссорятся друг с дружкой, – предупредил Чэнь. – Помните, что мирная беседа в тех краях выглядит, точнее – слышится, как ссора. Но если позволите, я продолжу…
Я не возражал.
– Мы куда быстрее других наций впадаем в амбиции, и виной тому – наша примитивность! Мы пресмыкаемся перед вышестоящими, унижаем тех, кто ниже нас, да, подобное можно встретить где угодно, но лишь мы делаем это в масштабах целой нации! И это гипертрофированное желание успеть, не позволить остальным оттеснить тебя в сторону. А о каком почтении к старшим можно говорить, если для того, чтобы наши люди научились уступать место пожилым женщинам, понадобилось запустить по телевизору в автобусах специальный рекламный ролик, посвященный этой теме.
Я попросил официантку принести нам еще по бутылке пива. Чэнь в ответ сделал то же самое. Потягивая приятно горчащее пиво, я узнал, что моему собеседнику не нравится:
– что многие китайцы ходят на улице в пижамах (сразу вспомнилось, какое количество моих соотечественников обожает спортивные костюмы, не только в качестве повседневной, но порой и в качестве парадной одежды);
– что китайцы очень любят плеваться и бросать мусор где попало (я давно заметил практически повсеместно специальные плакаты и знаки, призывающие население соблюдать чистоту). «Плюнуть на шанхайский асфальт стоит двести юаней, но как плевали, так и продолжают плевать!»;
– что китайцы делают культ из совершенно обычных вещей, немерено усложняя простое (пример – утоление жажды с помощью чая превращено в сложный и нудный ритуал), и упрощают все сложное.
– Мне наплевать, из какой глины сделан чайник и кто его раскрашивал! – Чэнь постучал пальцем по чайнику, стоящему на столе. – Чистая вода, хороший чайный лист, что еще надо для того, чтобы выпить вкусного чая? Нет же – вокруг этого совершенно обычного действа накручено столько измышлений и, с позволения сказать «правил», что голова идет кругом! А надевать с черным костюмом белые носки никак не отучатся!