Ожье аккуратно вышел из обмякшего тела юноши и поднялся. После недолгой заминки зажег светильник и плеснул в чашу вина, сыто разглядывая разметавшегося по постели наложника, который тоже наблюдал за ним из-под полуопущенных ресниц, тщетно пытаясь восстановить дыхание.
Хорош, чертенок! Мужчина потянулся всем телом, играя пластами мышц. Налил вина и мальчишке и вернулся в постель, довольно погладив растерявшегося Равиля по мокрой от пота груди.
- Ты горячий! Мне нравится, - он просто подгреб ошеломленного юношу к себе, опять начиная его целовать.
А целоваться Ожье любил и умел! У Равиля скоро звезды поплыли перед глазами. Очнулся он только тогда, когда ощутил сильные руки у себя на ягодицах и моментально извернулся, чтобы снова оказаться на спине.
- Продолжим, лисенок? - мужчина, кажется, ничего не заметил и лишь обрадовался маневру, снова принимаясь неутомимо ласкать тонкое тело юноши.
У Равиля больше не осталось сил, чтобы сопротивляться вожделению. Даже после всего, что было в его жизни, его тело само отзывалось на уверенные, но совсем не бесцеремонные прикосновения. Изумительная волна тепла растеклась от бедер, затопив все не нужные в этот момент мысли и страхи. Член стоял колом, как будто он не кончил полчаса назад, а раскрытый и влажный проход охотно принимал все, что мужчина был способен ему дать. Все-таки его первый хозяин был прав, его тело создано для удовольствий и плотских утех!
Равиль подтянул колени к груди, чтобы проникновение было глубоким, насколько это возможно, и задвигался в том же яростном ритме. Оргазм был сокрушающим - в глазах потемнело, а от стонов он уже охрип… Ожье остановился, не покидая гостеприимное жаркое нутро и уже не сдерживаясь, впивался губами в нежную кожу на горле и ниже, в пунцовые, истерзанные ласками соски. Губы юноши уже горели от поцелуев, а язык - он не представлял даже, что этот кусочек плоти способен делать ТАКОЕ! Обессиленный, изнемогающий, он отдавался мужчине полностью, всхлипывая, ловя ртом воздух, словно сражаясь за каждый вдох, и бессвязно умоляя о чем-то.
Ожье был безжалостен. Сорвавшись, он вколачивался в юное прекрасное тело, интенсивно помогая себе рукой, и когда его пальцы вновь оказались залиты спермой мальчишки, тугими толчками излился сам.
Равиль не подавал признаков жизни, разметавшись под мужчиной. Ожье с интересом заглянул в лицо парню и хмыкнул: вот что значит умереть от удовольствия.
Равиль, само собой, не умер, - потерял сознание.
Очень мило!
Первый, кого увидел Равиль, с измученным стоном распахнув глаза, разумеется, был господин. Мужчина с грубоватой нежностью убрал прилипшие ко лбу юноши влажные пряди и улыбнулся, заметив в серых глазах нечто, смахивающее на суеверный ужас: