– Прекрати, – сдавленным голосом произнес юноша и дернул себя за воротник. Он задыхался. – Замолчи. Ты не Шайлер. Отстань от меня!
– Нет, ты должен! – настаивала девушка, и он увидел ее лицо рядом со своим. Он чувствовал нежное дыхание, когда она шептала слова, которые он мечтал услышать в тот ясный декабрьский день в Италии. – Мне не стоило уходить. Я люблю тебя. И гораздо сильнее.
А потом она поцеловала Оливера настоящими губами Шайлер. Он чувствовал ее знакомый запах, касался мягких и шелковистых волос. Он знал, что если девушка повернется, то он увидит у нее между лопатками родинку, в точности как у Шайлер. Но она и есть Шайлер. Она отвечала ему взаимностью, и Оливер не видел никаких причин, почему он должен притворяться, что не хочет ее и того, что происходило в аду прямо сейчас.
– Чарльз! Ты рано? – удивилась Аллегра, вернувшись в квартиру. Она не ожидала этой встречи. Снимая плащ и шарф, она надеялась, что Чарльз не заметит, как дрожат ее руки.
– Все закончилось раньше, чем предполагалось. – При виде Аллегры глаза Чарльза засияли. – А ты где пропадала?
– Смотрела картины, – отозвалась она. Они могли читать мысли друг друга, но лишь до определенного предела. Ложь легче скрывать за полуправдой.
– Купила что-нибудь еще? – Чарльз знал о ее вчерашнем приобретении, но не имел понятия ни об авторе, ни о самом изображении.
– Пока нет.
– Здорово, если ты снова заинтересовалась искусством, – сказал Чарльз, нежно улыбнувшись. За несколько последних лет он наконец-то вытянулся и стал самим собой. Он избавился от ужасающего педантизма и упрямства, присущего в подростковые годы. Теперь движения юноши были уверенными и изящными. Чарльзу исполнился двадцать один год, и к нему перешло управление доверительными фондами ван Аленов, составляющими основную часть наследства. Он уже принялся поговаривать о создании медиакомпании и переделе мира. Чарльз ван Ален, которого в популярном светском журнале недавно назвали одним из самых завидных холостяков Нью-Йорка, был красив и эффектен. Его волосы цвета воронова крыла и чеканное лицо древнего римлянина производили впечатление. Он не обладал учтивой сердечностью Бендикса Чейза, но демонстрировал царственную благожелательность, из-за которой сообщество вампиров относилось к нему с боязливым уважением.
Чарльз похлопал по дивану рядом с собой. Аллегра уселась, прижавшись к нему и обняв за плечи. Они подходили друг другу, только в нынешней жизни ей потребовалось слишком много времени, чтобы это понять. Постепенно Аллегра успокоилась, чувствуя, как шок от сегодняшних открытий исчезает в присутствии Чарльза. Отношения с Беном оказались ошибкой с самого начала, девчоночьей влюбленностью, недостойной ее внимания. Она, конечно, беспокоилась о Бене. Метку фамильяра носить нелегко. Но он справится. Бен богат, у него есть все. Скоро он позабудет ее. Зачем только она зашла в художественный салон!..