Тем не менее в октябре 1945-го на очередной Пятый панафриканский конгресс в Манчестер съехались не только афроамериканцы и выходцы из Африки, осевшие в Европе, но и многочисленные представители самого Черного континента. Одной из «звезд» конгресса стал Кваме Нкрума, будущий лидер Ганы, первого независимого государства Черной Африки. Ему принадлежит прозвучавший на конгрессе лозунг: «Колониальные и зависимые народы мира, объединяйтесь!» Биография этого политического деятеля весьма характерна для африканских лидеров. Почти все они окончили миссионерские школы. Во французских колониях преподавание в них велось на языке и по программам метрополии, несколько упрощенным. В британских же владениях для африканцев разрабатывались специальные программы на местных языках. К концу первой трети ХХ века к миссионерскому добавилось светское образование. В частности, Нкрума окончил педагогический колледж у себя на родине. Отдельные африканцы смогли продолжить образование на Западе и в СССР. Так формировалась туземная интеллигенция современного типа. Это были уже не племенные вожди или отдельные интеллектуалы, а заметная прослойка, внутри которой возникали общественно-политические движения. Их лидеры хорошо ориентировались в мировой политике и умели играть на противоречиях в позициях европейских держав.
Прощай, метрополия!
Несмотря на то что право народов на самоопределение после Атлантической хартии практически никем не оспаривалось, в первое послевоенное десятилетие любые антиколониальные выступления в Африке жестко подавлялись — восстание Мау Мау в Кении, волнения во Французском Камеруне, забастовки в Нигерии и на Юге Африки. Колониальный порядок все еще казался незыблемым, в европейских столицах расширяли штаты министерств, отвечающих за развитие заморских территорий. Африканская элита тоже не была еще готова к тому, чтобы взять управление в свои руки. И хотя в 1957 году был создан прецедент — британцы предоставили независимость наиболее экономически развитой своей колонии — Золотому Берегу, получившему название Гана, в других частях континента дальше введения «туземных представителей» в законодательные собрания дело не шло. В 1958 году Франция провела референдум в своих африканских колониях, предложив им выбрать между полным разрывом с метрополией и большей степенью самостоятельности, но в рамках Французского Союза. Везде, кроме Гвинеи, молодой лидер которой Ахмед Секу Туре гордо заявил: «Мы предпочитаем свободу и бедность роскошному рабству», подавляющее большинство предпочло не рвать отношения с метрополией. Французы, возмущенные «неблагодарностью» гвинейцев, повели себя как настоящие вандалы: белые специалисты покинули страну, прихватив все, что можно было увезти, и выведя из строя то, что приходилось оставлять. Военные, перед тем как уйти, даже побили окна в казармах. Гвинею тогда спасло только то, что ей сразу же предоставили необходимую помощь страны советского блока и уже год как независимая Гана. Этот инцидент послужил своего рода толчком — настроения в других французских колониях Африки, а за ними и во всех других стали быстро меняться. В январе 1960 года британский премьер-министр Гарольд Макмиллан, совершавший турне по Африке, заметил: «Ветер перемен дует на всем континенте. Нравится нам или нет, но рост национального самосознания — политический факт». Этот факт признали и бельгийцы, владевшие огромным Бельгийским Конго. В том же 1960-м им пришлось провести в колонии свободные выборы, на которых победила партия «Национальное конголезское движение», созданная Патрисом Лумумбой.