Прелестная воровка (Престон) - страница 45

— Возможно, для тебя это сейчас не слишком очевидно, но это, к сожалению, происходит. Если я смогла заметить твои ошибки, папа, где гарантии, что их не заметит кто-то другой. В мире полно хороших экспертов и знающих искусствоведов, способных разобраться, что к чему. Старость, к сожалению, делает тебя уязвимым.

— Я не настолько стар, Жюли-Кристиан, и я искренне оскорблен…

Ее рука обрушилась на стол с такой силой, что стоявшая на нем масленка, подпрыгнув, загремела. Отец отпрянул от стола и с удивлением посмотрел на нее.

— Если ты будешь продолжать выдавать свои работы за подлинные полотна мастеров, тебя однажды уличат в обмане, папа. И когда ты попадешься, то сядешь в тюрьму. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

— Этого не произойдет. Я слишком хорош. — Самодовольство вновь было написано на лице Кольберта Ланье. — Никто меня не поймает.

Жюли вздохнула.

— Ты был хорош, а сейчас время неумолимо берет свое.

Она подняла ладонь, предотвращая его возражения.

— Ничего не говори сейчас. Если ты подумаешь хорошенько о том, что я тебе сказала, то придешь к выводу, что я права. Подумай о маме и о том, каким она хотела тебя видеть. Подумай, а завтра мы вернемся к этому разговору.

Упоминание о матери было ее козырной картой, и она увидела по лицу отца, что это его задело. Мать Жюли была для него единственной радостью в жизни, это был человек, который одним лишь словом или улыбкой мог заставить его забыть обо всем, даже об искусстве и картинах. Она поглощала всю его страсть, и с ее смертью он все больше и больше погружался в свой собственный иллюзорный мир.

Жюли поднялась и нежно поцеловала его в лоб.

— Я хочу переодеться, а потом, возможно, поеду в город. Вчера на вечеринке я встретила Уинстона Блэйкли и обещала ему повидаться с ним сегодня, что, по-видимому, и сделаю.

Отец с отсутствующим видом кивнул, уже погруженный в воспоминания, в которых Жюли еще не было.

— Очень хорошо, — пробормотал он.

Внезапно Жюли пронзила острая жалость. Она изо всех сил обняла отца и прошептала:

— Я люблю тебя, папа.

Жюли могла бы позвонить Уинстону и отказаться от встречи, но, подумав, все же решила съездить. Ей просто необходимо было чем-то себя занять, а на рисовании она никак не могла сосредоточиться. Она оделась, заправила белую блузку в бежевые льняные брюки, накинула легкий пиджак и поехала на поезде в Нью-Йорк.

Еще много лет назад, когда Жюли только стала задумываться о том, чтобы сделать свое любимое занятие — рисование — своей карьерой, она предложила Уинстону работать вместе. Его галерея была тогда еще не такой роскошной, как сейчас. В то время он занимался талантливыми молодыми художниками, которые никому не были известны и еще не получили признания. Годы его проницательного и мудрого отбора талантов поставили его на то место, где он находился сейчас, а престиж галереи прямо зависел от известности выставляющихся в ней художников. Жюли спокойно относилась к такому успеху Уинстона и поэтому давала ему всего четыре или пять картин в год на продажу.