Ее восхитительное тело сводило его с ума, доводило до экстаза. И вот, когда он очередной раз погрузился в нее резко, стремительно и глубоко, Жюли испытала необыкновенное ощущение — внезапно она растворилась во времени, пространстве и страсти, содрогаясь под ним. Этого Джоун не мог выдержать, он испытал пик экстаза. Он чувствовал себя опустошенным, вселенная померкла в его глазах, но душа его слилась с ее душой в единое целое, вновь наполняя его новыми силами и новым счастьем.
— Ты была девственницей, — сказал Джоун несколько минут спустя, когда они лежали, обнявшись, удовлетворенные и расслабленные.
— Да.
— Но почему?
Она протянула руку и нежно погладила его по лицу. Потоки прохладного воздуха из кондиционера овевали их обнаженные тела, но его кожа была по-прежнему горячей.
— Я же сказала тебе. Я почти все время одна.
— Да, но…
Ее пальцы прижались к его губам, заставляя его замолчать.
— Разве для тебя это так важно?
Он взял ее руку:
— Нет… Да…
— Хороший ответ, — прошептала Жюли. Джоун вздохнул:
— Я очень счастлив, что стал твоим первым мужчиной, но я безумно удивлен.
Она проворчала:
— Нам обязательно надо это обсуждать?
Он замолчал, но выдержал недолго.
— С тобой все в порядке?
— Абсолютно.
Лицо его приняло озабоченное выражение:
— Но я же сделал тебе больно.
— Только вначале. — Она сплела его пальцы со своими и опустила их руки себе на талию.
— Я много чего о тебе не знаю, но теперь одна твоя тайна мне известна. Готов спорить, что я единственный знаю это. И, — он наклонился, чтобы поцеловать ее, — это только начало.
Ей так и хотелось сказать ему, чтобы он довольствовался лишь этим, не пытался проникнуть в ее секреты и не проявлял бы излишнего любопытства. «Дай мне сделать то, что я хочу и должна, — мысленно попросила она. — И тогда, может быть, мы еще сможем провести какое-то время вместе».
Возвращая ему его поцелуй, Жюли погладила его по щеке и поняла, что слово «навсегда» не приходит ей на ум. «Навсегда» было для нее недостижимым понятием, о чем она не могла себе позволить даже задумываться.
Когда ушла ночная мгла и комната осветилась скупым и серым утренним светом, Жюли нехотя высвободилась из теплых объятий Джоуна и встала с кровати, оставляя за собой терпкий запах мужского тела и любви.
Она собрала свои раскиданные вещи и быстро оделась. Затем, стараясь не шуметь, выскользнула из дома, забрала чехол с картинами и сумку с инструментами, спрятанные в кустарнике, и поспешила к машине.
Джоун, вероятно, никогда не узнает, как ей было тяжело уехать от него вот так тайком, не разбудив его, не попрощавшись. Трудно было в это поверить, но за одну эту ночь ее тело так привыкло к его телу, оно словно срослось с ним, и теперь разлука доставляла ей физическую боль. Больше всего ей хотелось вернуться назад, броситься на постель рядом с ним и заняться любовью.