Но Жюли подавила в себе желание. Еще немного, и брошенные ею в спешке вещи могли бы найти. В таком большом поместье наверняка был садовник, который рано начинал свой рабочий день. Жюли не могла так рисковать.
По дороге домой все ее мысли были заняты Джоуном и тем, что произошло между ними. Жюли ни о чем не жалела, абсолютно ни о чем. С самого первого поцелуя было ясно, что они рано или поздно будут вместе. Это было неизбежно, так распорядилась судьба.
Всю эту долгую ночь Джоун открывал для нее мир новых ощущений, в его объятиях Жюли узнала, что такое страсть. Он показал ей ее силу, ее власть, ее нежность. Он стал частью ее тела и души. И теперь, сколько бы ни прошло времени, Жюли не сможет забыть его, и никакая вода и мыло не способны будут смыть его запах, который впитался во все поры ее тела. Это ее судьба. Но что будет дальше — неизвестно, а пока Жюли еще многое предстояло сделать.
Наступил новый день, и ей нужно было позаботиться о своем отце. Он по-прежнему был самой главной проблемой в ее жизни. И потому ей нужно было продолжать обманывать Джоуна.
Ночью она доверила ему свое тело и не пожалела об этом. Он не просил ее доверить ему свое сердце, хотя она была готова сделать и это. Только в одном Жюли была совершенно уверена — она никогда не доверит ему тайну своего отца. Это было бы слишком большим риском. Потому что, если Джоун захочет, он сможет уничтожить его.
Приехав домой, Жюли приняла душ, переоделась и спустилась вниз.
— Папа? — окликнула она отца. Странно, что он не вышел ее встретить.
Наконец она нашла его у себя в студии. Он сидел перед мольбертом, тупо уставившись на чистое полотно, натянутое на рамку. Рядом стоял другой мольберт с яркой, удивительно сочной картиной Сезанна, на которой была изображена ваза с цветами.
Жюли похолодела.
— Что ты делаешь? Я не знала, что ты получил новый заказ.
— Да, да, получил.
Жюли подошла ближе и склонилась над мольбертом. Отец работал только над маленьким участком картины — всего несколько лепестков.
— Папа?
— Ты была права, — глухо произнес он. — Я не могу больше этого делать, Жюли-Кристиан. Не могу.
Это было так не похоже на ее отца, что Жюли не сразу поняла, что он имеет в виду.
— Ты хочешь сказать, что прекратишь это делать?
— Придется.
У нее вырвался вздох облегчения.
— Слава Богу, ты наконец это понял и сам признал, что не можешь больше этим заниматься, — произнесла Жюли, обнимая отца. — Ты даже не представляешь себе, как я счастлива.
Может быть, теперь они смогут вести нормальную жизнь. И ей не придется разлучаться с Джоуном!