– Сабли наголо! – прокричал ротмистр резко и страшно. От конников до французских повозок оставалось метров пятнадцать.
– Огонь! – в ту же секунду выкрикнул барон.
Карабины дружно прогрохотали, передние кавалеристы попадали наземь, на всем скаку слетая с лошадей, валясь на мерзлую землю, как спелые колосья. Задние налетели на них, лошади вставали на дыбы, хрипели, сбрасывали всадников.
Фон Армист увидел лицо ротмистра, страшно изуродованное пулей, в следующую секунду тот свалился с седла под копыта собственной лошади. Бородатый казак перемахнул через повозку, взмахнул шашкой, едва не надвое разрубив молодого прусского офицера. Барон вскочил, ткнул в бок казаку штыком. Тот заревел, как раненый медведь, развернулся к барону, поднял окровавленную шашку… но тут сзади в него воткнулся еще один штык, и казак, выпучив глаза, свалился с лошади.
Солдаты барона торопливо перезаряжали карабины.
Еще одна лошадь перескочила через баррикаду, барон повернулся к ней, вскинул ружье, но тут же разглядел, что на ней нет всадника, и отскочил в сторону.
Конная атака захлебнулась, но через баррикаду уже перебирались спешившиеся партизаны, размахивали саблями, целились из тяжелых пистолетов.
– Залп! – прохрипел барон и первым выпалил в молодого гусара с безумными, словно пьяными, глазами.
На этот раз залп французов был не таким дружным, но и он выбил из рядов нападающих несколько человек.
А затем начался ад – завязалась рукопашная схватка.
Все смешалось. В этом аду только с большим трудом удавалось отличить своих от чужих. В воздухе мелькали палаши и сабли, шашки и тесаки. Изредка раздавался пистолетный выстрел, но не это решало дело. Барон увидел здоровенного детину, возчика из нормандских крестьян – он нарушил приказ, ввязался в драку и теперь размахивал огромной дубиной, отбиваясь от трех партизан. Одному проломил голову, но тут на него навалился здоровенный казак, и оба покатились по земле.
Барон выбрал нового противника – рослого немолодого драгуна.
Перезаряжать карабин было некогда, и он двинулся навстречу драгуну, размахивая палашом.
Тесак драгуна взмыл вверх, тускло сверкнул, опускаясь прямо на голову фон Армиста. В последнее мгновение барон успел отбить удар своим палашом, отскочил в сторону и ударил сам, прежде чем драгун успел подготовиться. Палаш рассек плечо драгуна, кровь хлынула темным потоком, партизан покачнулся и упал в грязь…
И вдруг наступила тишина.
Барон снова поднял свой палаш, огляделся в поисках нового противника и вдруг понял, что сражаться больше не с кем.
Несколько раненых стонало на земле, и еще один казак полусидел, привалившись к повозке, и нянчил отрубленную руку.