Значит, многомудрый Семос лучше защитил свою тайну, чем думал грабитель могил по кличке Шейх Ночи. Лучше, чем думал сам Шаамер. Не только видимые ловушки расставил он в своей гробнице, но еще и невидимую, но самую страшную из всех.
В голове жреца словно били десятки маленьких молоточков, на висках его выступили мелкие капли пота. В то же время страшный холод все не отпускал его.
Шаамер вспомнил все, что ему приходилось слышать об этой болезни.
Спасения от нее нет, но корень нильского лотоса приносит некоторое облегчение и помогает оттянуть смерть. Иногда – на несколько часов, иногда – на целый день.
А Шаамеру очень нужно время, чтобы завершить свое последнее дело.
Самое важное из всех, какие ему приходилось совершать.
– Торговец, – проговорил он слабым голосом, – есть ли в твоей лавке корень лотоса?
– Конечно, мой господин! В моей лавке есть любые коренья! – хозяин низко склонился, ожидая приказания.
– Продай мне несколько корней… я хорошо заплачу тебе… один из них залей горячей водой!
Жрец протянул хозяину лавки несколько серебряных колец. Тот засиял от такой щедрости и бросился лично выполнять приказ щедрого господина.
Через несколько минут Шаамер пил горячий ароматный настой.
С каждым глотком болезнь, казалось, отступала, в голове прояснялось, силы возвращались к жрецу.
Допив настой, он поднялся, несмотря на уговоры хозяина, спрятал под одежду оставшиеся коренья и отправился прочь.
Теперь он шел гораздо увереннее, чувствовал себя почти здоровым. Но он не обманывался насчет своего будущего: именно то, что корень лотоса принес ему такое облегчение, подтверждало страшный диагноз. Это именно та смертельная болезнь, настигающая святотатцев, проникших в запретные тайны Некрополя…
Это было несправедливо.
Ведь он прикоснулся к этим священным тайнам только для того, чтобы надежнее их сохранить! Только для того, чтобы они не попали в руки неразумного!
Но бесполезно говорить о справедливости, когда речь идет о воле богов. У бессмертных – своя справедливость, понять которую не дано людям, даже таким мудрым, как Шаамер.
– Добрый господин, не желаешь ли повеселиться? – окликнула его разбитная девица с подкрашенными сурьмой глазами, выглянув из дверей жалкой лачуги.
Шаамер обжег ее гневным взором и устремился вперед.
Ему нужно было обогнать болезнь и завершить свое дело прежде, чем болезнь сделает свое.
Привратник Дома Чисел удивленно взглянул на Шаамера.
Никогда он не видел его таким бледным и в то же время возбужденным. Старший жрец всегда двигался спокойно и неторопливо, гордо выпрямившись и не замечая окружающих. Сейчас же он горбился, шаги его были неровными, дыхание прерывистым.