– Как – не жены? – удивилась я.
– А очень просто… Петька-то со мной не развелся! Значит, по закону я – все еще его жена! То есть теперь вдова!.. – И она закатилась хриплым безумным смехом.
Мне стало очень не по себе, однако отступать было поздно.
– Вы его убили! – выпалила я, едва затихли отзвуки ее смеха. – Я знаю, это вы убили Петра Кондратенко!
– Ну, я! – Лариса уставилась на меня с гордостью. – И все равно мне ничего не будет! Я – ненормальная, понятно? Это признано судом! В худшем случае меня вернут в ту мою палату… в палату, где я и без того уже отсидела пятнадцать лет! Ты можешь представить, что это такое – пятнадцать лет отсидеть ни за что в четырех стенах, в сумасшедшем доме, среди шизофреников и маньяков? Да нет, откуда! Это невозможно представить! Это надо пережить…
– Почему – ни за что? – выхватила я из ее фразы ключевое слово. – Вы сидели за убийство! Вы зверски убили любовницу своего мужа! Вам еще повезло, что вас признали невменяемой! Иначе вы попали бы на зону!
– Повезло?! – Она посмотрела на меня дикими, безумными глазами, и я испугалась – ведь эта женщина уже дважды убила, что ей стоит убить третий раз! Но она не сделала ни шага в мою сторону, только рот ее мучительно искривился, и она выплюнула мне в лицо горькие, выстраданные слова: – Повезло! Ты не представляешь, о чем говоришь! Эта больница – настоящий ад… и потом… если бы меня осудили – я уже давно вышла бы на свободу! А самое главное…
– За что вы убили Петра? – спросила я, не дослушав, почувствовав, что наступил тот самый момент истины и что сейчас она расскажет мне все. – За что? Ведь он заботился о вас, платил за отдельную палату, за обслуживание…
– Петька? – Она снова хрипло рассмеялась. – Да ты его, видать, совсем не знаешь! Чтобы Петька платил по собственному желанию… у него копейки просто так не выпросишь! Разве что под общим наркозом! Он платил, потому что хотел, чтобы я молчала!
– Молчала? О чем?
– Ну, во-первых, о том, что мы по-прежнему женаты. Ведь он как поступил? Потерял паспорт… якобы потерял, и оформил новый, без штампа о браке.
Я вспомнила, что Люба рассказывала то же самое. То есть покойный Петр Кондратенко повторял грязный трюк неоднократно! Нет, хоть о мертвых принято говорить только хорошее, но этот тип был последний мерзавец!
– Но самое главное – не это! – Лариса полезла за пазуху и вытащила сложенную вчетверо смятую бумагу. – Самое главное я узнала совсем недавно… вот, прочитай письмо, которое я получила две недели назад! Прочитай, и ты все поймешь!
Она вложила смятый листок в мою руку.