– Потому что через полчаса после вашего звонка этого самого Карбюратора нашли убитым! – выпалила старший лейтенант Сеточкина. – Вот почему!
– Мать честная! – выдохнул Бахчинян. – Ленусик, так ты что, думаешь, что мы с Никитичем к этому причастны?
– Я ничего не думаю!
– Да как ты могла такое подумать про своих коллег, которые бок о бок с тобой, в будни и праздники, практически без выходных стоят на страже общественного порядка…
– Я ничего не думаю! – повторила Сеточкина и неожиданно разрыдалась.
Ашот Бахчинян не любил женских слез. Он от них терялся, не знал, что делать, и утрачивал свой несомненный профессионализм. А также – свое огромное мужское обаяние.
Поэтому, когда старший лейтенант зарыдала, Бахчинян насупился, недовольно запыхтел и задом выбрался из кабинета.
Вернувшись на свое рабочее место, он сообщил Творогову неприятные новости.
– Вот подсиропила нам Василиса! – расстроился Творогов. – Ну, один плюс во всем этом есть. Больше Карбюратор ее подруге не опасен…
– Ей-то не опасен, – вздохнул Бахчинян. – А вот нам… Если даже Лена Сеточкина меня подозревает…
– Ну, мы-то здесь ни при чем. Когда мы уехали, Карбюратор был жив и здоров…
– Вот что, Никитич! – решительно проговорил Бахчинян. – Надо съездить на место преступления, на эту самую станцию техобслуживания. Посмотреть, как там и что, узнать, кто ведет это дело… честно рассказать, что мы там были…
– Ага, и что пытались Карбюратора припугнуть по просьбе его бывшей жены… ты, Тиграныч, иногда головой думаешь? Знаешь, как такой разговор называется?
– Такой разговор называется «профилактическая работа по предотвращению преступлений»! – с гордым видом выдал Бахчинян чеканную формулировку из служебной инструкции.
– А по-моему, он называется шантаж!
– Ну, Никитич, не будем спорить о названиях, у нас есть дела поважнее! Давай все-таки съездим туда и поглядим, что к чему…
На станции техобслуживания, принадлежавшей покойному Карбюратору, царило нездоровое оживление.
Конечно, слово «оживление» не слишком подходит для описания места недавнего убийства, но ничего более подходящего в русском языке не найти.
Над трупом Карбюратора склонился судмедэксперт Скамейкин, растрепанный неопрятный мужчина лет сорока в мятом светлом пиджаке. Вокруг него метался фотограф Леонидов, с разных точек снимая труп и окрестности. Чуть в стороне двое усталых оперов расспрашивали толстого напуганного парня в синем комбинезоне.
– Значит, вы утверждаете, свидетель Коромыслов, что никогда прежде не видели тех двоих, и затрудняетесь описать их внешность?
– Внешность как внешность… – мямлил парень, комкая в руках синюю форменную кепку. – Вот ведро у них было такое…