Судя по голосам, санитары были другие – невыспавшиеся и злые. Они привезли двоих после аварии. Слава богу, Кондратьевна указала им самый дальний от меня угол. Но включила свет, так что я невольно сжалась под простыней. Однако никто не обратил на меня внимания, у них своих забот хватало.
– Кондратьевна, – ныл один голос, – ну налей спиртику для поддержания тонуса… замерзли, как негры в Антарктиде, а нам еще целую смену мучиться…
– Спирта не дам! – твердо произнес голос Кондратьевны. – А вот чаю могу налить для поддержания тонуса. Да и согревает чай лучше всякого спирта.
– Чай не водка – много не выпьешь… – разочарованно протянул голос.
– Некогда нам тут с тобой чаи гонять! – рыкнул второй санитар, и дверь хлопнула.
Снова все затихло. Свет в покойницкой погас. Я выждала еще минутку и села на своем столе, обхватив колени.
Холод был жуткий, у меня буквально стучали зубы. Давно уже выветрился весь хмель, а с ним и тепло из организма.
Надо сваливать… если я проторчу здесь не то что до утра, а хоть бы еще час – стопроцентно схлопочу воспаление легких!
Тут я представила себе торжествующую Лизку… представила, что она полетит с Димычем на Мальдивы… В конце концов, черт бы с ними со всеми! Надо же, во что меня втянули!
Теперь зубы мои заскрипели от злости. И вроде бы от той же злости даже стало немножко теплее.
Так я провела еще полчаса, попеременно то стуча зубами от холода, то скрипя ими от злости, но наконец не выдержала, слезла со стола и подкралась к двери.
Дверь была прикрыта неплотно, я еще расширила щелку и осторожно выглянула.
Через эту щелку мне была видна небольшая комната. Пара стеллажей, узенькая кушетка и холодильник. За письменным столом сидела высокая строгая женщина средних лет – надо полагать, та самая знаменитая Раиса Кондратьевна. На столе перед ней горела лампа под зеленым абажуром, возле стола стоял масляный радиатор. На этот-то радиатор я смотрела с завистью.
Как ей, наверное, тепло! А она, зараза, еще кутается в шерстяной платок!
Незаметно мимо этой тетки не проскочишь. Входная дверь, единственный путь на свободу, находится прямо у нее за спиной. А если она меня увидит – еще, пожалуй, в обморок грохнется… хотя по ней не скажешь, что она такая слабонервная! А если даже и упадет в обморок, мне наплевать, еще даже и лучше – не будет мешать! В любом случае дольше терпеть холод покойницкой я просто не в состоянии… Хоть босиком домой побегу!
Я уже собралась было распахнуть дверь и выскочить наружу, как вдруг раздался громкий требовательный звонок.
Тетка в платке поднялась, подошла к входной двери, наклонилась к глазку и спросила недовольным голосом: