– А, в качестве аванса, если удастся выйти на этого Джино?
– Вот именно.
– И какую же сумму ты считаешь допустимой, Мария? – спросил Родион, подозрительно косясь на Мишу, который рассеянно стряхивал сигарный пепел в кадку с любимой Родионовой пальмой.
– Десять тысяч долларов. Это для начала. А вообще, я думаю, следует оперировать суммой не меньше, чем полсотни тысяч долларов. Если не сто. Все-таки не малобюджетник снимать будем.
Розенталь выпустил из пальцев сигару, отчего она упала в многострадальную кадку с пальмой и с легким шипением потухла (Валентина только час назад полила все растения в офисе). На его длинном лице появилось выражение недоумения:
– То есть как – будем снимать? Что – на самом деле будем?
– А что?
– И кто же будет играть в этом фильме? В главных ролях, разумеется?
– А ты не понял? – проговорила я, бросая на него быстрый взгляд из-под ресниц. – В главных ролях будем играть ты и я.
– Да ну?
– Вот тебе и «да ну»! У тебя же есть опыт подобных съемок? Есть. А внешность мы тебе подкорректируем. Равно как и мне, кстати.
– Это опасно, – сказал босс, снимая телефонную трубку. – Ладно. – И он набрал номер.
– Кому? – спросила я.
– Ирине Романовне Кравцовой. Ведь нужно же изыскать эти самые десять тысяч баксов. Пятьдесят или сто, как я полагаю, все равно не понадобятся.
– Если только в крайнем случае.
– Если только в крайнем случае, – повторил он. – Алло! Ирина Романовна?..
Переговорив с Кравцовой, Родион положил трубку и, пристально посмотрев на Розенталя, произнес:
– А теперь, Миша, чтобы стать полноценным членом нашей команды хотя бы в этом отдельно взятом деле, тебе нужно узнать еще кое-что. Но перед этим ты подпишешь бумагу о неразглашении увиденного и услышанного. Дело в том, что я разработал в высшей степени рискованный план.
– Это когда же? – ревниво спросил Миша.
– Пока ты дремал после беседы с Борей Толстым, Мария рассказала мне то, что от него удалось узнать, и у меня в голове родился этот план. Так вот, – продолжал Родион Потапыч, – я убедил Марию согласиться с этим планом. Жуть полная, но, по крайней мере, риск может оправдаться.
Миша поднял с земли выпущенную в кадку с пальмой сигару и, прикурив от протянутой мною зажигалки, произнес:
– Я слушаю… босс.