Видения-воспоминания исчезли так же внезапно, как появились, Антон очнулся и вернулся к действительности.
– Присаживайся, – подвинулся Квасов, уступая место жгучей Серафиме.
– Спасибо.
События, последующие вслед за этим, опять показались Антону смутно знакомыми, будто он где-то, когда-то видел это бездарное, постановочное любительское видео: у соседки отошли воды.
Но испугали Квасова как раз не предвестники родов – не-ет! – хотя бабьих немощей Антон боялся, как чумы, холеры и огня, вместе взятых.
Хуже было другое: Квасов испугался и даже – стыдно сказать! – ударился в панику оттого, что он точно знал, что это случится, ждал этого момента и имел четкое представление о том, что и как нужно делать. Как по бегущей строке читал. Или слышал голос с небес?
Квасов сплюнул три раза через плечо: нет, голосов, слава Всевышнему, он пока не слышит.
– Сиди здесь, я вызову скорую, – велел Антон Симе, – тебе нельзя вставать.
Неожиданно лихо стартовал со скамейки, проковылял по ступенькам и исчез в подъ езде.
Дальнейшее и вовсе не влезало ни в какие разумные рамки: один разговор с диспетчером чего стоил! Этот разговор добил Антона.
– Серафима Юн-Ворожко, двадцать девять лет, третья беременность, протекает с осложнениями, предлежащая плацента, возможно кровотечение, – как по писаному шпарил Антон – было отчего спятить.
– А вы кто ей будете? – потребовала трубка.
Квасов вежливо предупредил:
– Сестренка, слушай сюда. У тебя есть три минуты. Если машины не будет через три минуты – всех завалю. Начну с тебя. Время пошло. – Иначе как шоком этот ультиматум объяснить было нельзя.
Антон положил телефон и потер виски.
– Допился, епэрэсэтэ, – пробормотал он и бросил дикий взгляд в окно, из которого как на ладони была видна скамейка…
Квасов шумно сглотнул: скамейка была пуста. То есть совершенно пуста.
Птичьи сонные голоса и туман присутствовали, а беременная соседка отсутствовала.
А был ли мальчик? – боясь радоваться, спросил себя Квасов. Неужели приснилось? Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
Но какая-то неведомая сила вытащила Антона из квартиры, протащила до площадки первого этажа и ткнула носом в беременную соседку.
Серафима вызывала лифт.
Впрочем, стоит ли удивляться? Не с его цыганским счастьем быть везунчиком…
Однако вместо того, чтобы огорчиться, Квасов испытал огромное облегчение.
– Почему ты встала? Почему меня не подождала? – набросился он на Серафиму. Все та же неведомая сила внушала Антону, что каждая минута – решающая, что овертайма, чтобы все переиграть, им судьба не предоставит.
Симе стало не по себе: в поведении соседа, в горящих глазах сквозила одержимость.