– О-о-о, – поплыла Симка, – ты отличный парень, тебя как звать?
Парень с беспокойством оглянулся на компанию за банкетным столом, приглушив голос, представился:
– Михаил.
– О-о-о! – продолжала умиляться Симка. – Какое имя замечательное! Миша, скажи ты им, пусть сыграют что-нибудь человеческое. Я заплачу! Ребята, вы лезгинку умеете? – Она раскрыла черную вечернюю сумочку, украшенную стеклярусом и стразами, вынула несколько долларовых купюр и помахала сотенной перед пианистом.
Почему-то хотелось именно лезгинку. Нет, конечно, они с Русланом танцевали много чего еще, но к лезгинке Сима питала особую нежность.
Когда Серафима плыла по кругу, а Русик со сдержанной страстью наскакивал и пленял, Симке казалось, что никаких преград между ними нет и быть не может. Наверное, это и была ассимиляция в чистом виде.
Интересно, что делает сейчас Руслан? Спит? У них там сейчас ночь. А если не спит, думает о ней? Или…
– Лезгинку! – снова потребовала Симка и, обманув бдительность Михаила, оказалась на возвышении для музыкантов.
– Куда?! – Михаил устремился за воительницей и резче, чем хотел, сдернул со сцены.
Неудачно спрыгнув, Сима подвернула ногу и мешком повалилась на гладкий пол, увлекая за собой метрдотеля.
Михаил, падая, успел перевернуться и накрыл взбалмошную бабенку собой.
– Миша, ты что делаешь? – мяукнула Симка. После коньяка тяжесть мужского тела показалась волнующей.
– Сейчас, сейчас, – бормотал Михаил, испытывая вину за превышение полномочий.
– Пусть сыграют, – позволив поднять себя, возобновила требования Симка, – это ресторан, в конце-то концов, а не похоронное бюро!
– Это не ресторан, – шепнул Михаил, – это закрытый клуб.
Кожей чувствуя на себе взгляды (ничего удивительного, безобразная сцена с падением привлекла внимание, конечно, на них пялились), Сима обернулась.
За банкетным столом произошли изменения, мужчин стало больше, но они как-то слишком быстро потеряли к Симке интерес и продолжили праздник, будто ничего не произошло. Совсем.
Это было странно вдвойне, потому что сборище состояло исключительно из селекционных экземпляров, и как-то слабо верилось, что эти экземпляры привыкли придерживаться нейтралитета в таких святых вещах, как ресторанные заварушки. Симка знала: таким мужчинам всегда и до всего бывает дело.
Неужели никто не поинтересуется, как дела у дамы, не нужна ли помощь?
Пока Симка раскидывала мозгами, один из музыкантов коснулся смычком большой скрипки, стоящей вертикально на ножке (вероятно, это и была виолончель), инструмент низким, почти человеческим голосом запел нечто зажигательное.