Антон вспотел.
Мучение продолжалось, пока Маня не вспомнила:
– Открути чуть-чуть соску.
– Что ж ты сразу не сказала? – проворчал Антон.
– Так забыла, – развел руками консультант.
Немного открутить не получилось – полбутылки молока сорвали соску, выплеснулись и залили мордашку. От испуга Мадина несколько секунд хватала ртом воздух, после чего окрестности огласились пронзительным визгом.
– Соловей-разбойник какой-то, – бормотал Антон, стаскивая с младенца мокрую кофточку.
Второй дубль прошел удачней: переодетая Дина трогательно всхлипывала и сосала с обидой.
– А дальше что делать?
– Потом надо носить Динку «столбиком» – чтобы воздух отрыгнула.
– Ну и ну.
На самом деле все было не так уж страшно.
То ли Антон был спокойней, чем в прошлый раз, то ли Маня была отличным помощником, но все получалось не в пример лучше.
Опустошив бутылочку, Мадина стала засыпать, но Маня настояла на «столбике». Антон выполнил инструкции, устроил сонное тельце на плече, меряя комнату неровными шагами, с неизвестно откуда взявшейся нежностью гладил детскую спинку, напевал двустишие собственного сочинения:
– Дина умная у нас, Дина воздушек отдаст.
Экспромт так понравился самому Антону, что он даже представил круглый стол в Гааге, за которым ученые всего мира решают проблему загрязнения воздушного пространства за счет распределения квот на выбросы. Интересно, Динке квота полагается или нет?
«Крыша поехала», – определил Антон: таких глупостей у него в голове не водилось лет пятнадцать, если не больше.
Дождался отрыжки и проникся еще большим уважением к Мане.
– Ты настоящий братишка, Манька, – стесняясь вырвавшихся на свободу чувств, признался Антон.
– Теперь надо поменять подгузник. – Хитрые глазки смотрели с ожиданием.
– Надо так надо. Поможешь?
– Помогу.
Антона все больше увлекало это странное, непривычное занятие – уход за младенцем под руководством пятилетнего инструктора.
Квасов не успел ни выдохнуться, ни заскучать – в дверь позвонили.
– Что-то они рано, – заметил Антон, направляясь в прихожую.
На лестничной площадке стоял седовласый незнакомец. В одной руке незнакомец держал букет, в другой – дорогой кожаный саквояж. Азиатские глаза с вопросом остановились на Антоне.
– Папа! – взвизгнула Маня.
– Здравствуй, Манечка.
Незнакомец присел, и девочка оказалась у него на шее.
– А это кто? – косясь на постороннего, спросил у дочери Юлий.
– Это нянь, – с важностью сообщила девочка, – он сидит с нами, потому что у него нет своих детей.
Это был новенький «ситроен».
Вообще-то Юлий с большим удовольствием поддержал бы корейского производителя, но Сима настояла на европейце.