Так же выяснилось, что в тот вечер Олекса со товарищи отправился в Виборг на предмет изыскания способа спасения епископа Гуннара — задушевного друга королевского братца Вальдемара. Не желая рисковать своими воинами, Вовочка, отправил в поиск иноземцев, которые если и пропадут — так не очень-то и жалко. А русичи никогда не отличались отсутствием сообразительности, и все резоны своего командира просчитали на раз. А, значит, перейдя под мои знамена, никаких особых душевных терзаний не испытывали. За исключением покойного номера тридцать четыре, но тому уже было решительно наплевать на все в этом суетном мире…
…К вечеру я полюбовался на милую компанию, состоявшую из взвода де Литля и русских дружинников, которые восприняли приказание «выпить и побрататься» буквально и в чудовищных размерах. Невменяемо пьяные люди, пошатываясь, водили хоровод вокруг костра, на котором тихонько сгорал средних размеров бык. То есть, вообще-то он должен был жариться, но, так как вертел никто не крутил, мясо медленно, но верно обугливалось, превращаясь в антрацит с одной стороны, и оставаясь совершенно сырым — с другой…
Алканавты нестройно распевали какую-то заунывную песню, текст которой я полностью не разобрал, но из услышанного можно было сделать вывод, что мои бойцы поют некий древний вариант «Черного ворона» вперемешку с не менее древним пращуром песни «Как на дикий Терек…». Из чего я сделал вывод, что пьянка плавно переходит из второй стадии в третью: от «шапками закидаем» к «летай иль ползай — конец известен». Ну и ладушки, потом будут обниматься, прощаться и обещать умереть друг за друга. Значит, последние остатки языкового барьера сметены алкогольным цунами. Надо не забыть выставить им завтра бочонок пива на опохмел, а то вдруг война, а у меня войско бодуном мается…
…Но на следующее утро мне стало резко не до пива и не до непохмеленных страдальцев потому что…
Утро встретило меня симпатичным солнечным лучом, бьющим в окно и покрывающим позолотой стены комнаты; симпатичным веснушчатым лицом девчонки, чье имя я не сумел припомнить, но которая доверчиво положила во сне на меня свои голые стройные ножки и уткнулась своим вздернутым носиком мне в грудь; еще одной, тоже вполне симпатичной девицей с смпатичными упругими грудями, одна из которых просто-таки идеально вписалась мне в ладонь… И совершенно несимпатичными воплями Маленького Джона за дверью:
— Робин! Прынц! Робин! Там иеорльд прискакамши! Без денег! Робин! Ты его слушать будешь?! Или сразу повесить?!
О, господи! Если я немедленно не встану — прощай дипломатический протокол, а вместе с ним — возможность срубить бабала без лишнего кровопролития!..