- Ну, так это вы им дали хорошее предложение… - предположил доктор.
- Да, но на этом не закончилось… Вижу я, что на территории монастыря есть большой пруд, а рыбу покупают с Ладоги такую мелкую, дешовую на уху. Я предложила купить мальков и развести карпов. Они стали говорить, что пруд надо чистить потому, что в нем завелась такая рыба, которая ест все живое... Кто-то предложил убить ее электрическим током. Что они сделали, я не знаю, но в Великом Новгороде им пожертвовали мальков карпа и они запустили их в пруд. Теперь есть свои карпы.
- Так это тоже здорово! – похвалил доктор ее идею.
- Но на этом не закончилось, - продолжала Марина Павловна свой рассказ. - Дальше открыли свой киоск и стали продавать хлеб населению. Потом я поехала в совхозную теплицу и выпросила хорошие семена капусты, помидор, зелени и все это посадили, чтобы не покупать на рынке. В соседнем городе я нашла деревообрабатывающий комбинат и договорилась с директором, чтобы монастырю вагонку нестандартную пожертвовали для отделки помещений и келий. Директор оказался человеком верующим и благочестивым… Фамилия у него еще была какая-то немецкая, как у фирмы, выпускающей деревообрабатывающие станки…Вроде Вильгельм, если мне память не изменяет. Общем, щедро он отсыпал из своих закромов отличной вагонки. И в монастыре все так увлеклись этой отделкой. Монахи взялись за молотки и давай благоустраивать свои кельи. Красиво у них получалось… Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как мастерски был отделан вагонкой офис у самого Вильгельма! – восхищалась Марина Павловна. – И больше никогда и нигде я не видела такой красоты, - вспоминала она. - Дальше меня удивляло то, что картофель покупали на рынке, когда рядом был совхоз, который ее выращивал и мог легко пожертвовать пару тонн... Общем, я прикинула, что на все эти мелочи за год в монастыре уходят огромные деньги. Да что, собственно, было удивляться, если самому старшему иеромонаху тогда было тридцать два года, а настоятелю и того меньше. Я закидала их всякими идеями, забыв о том, что главная задача у монаха – это молитва, а не огороды и коровники. Когда они от меня устали, то придумали мне новое послушание, и благословили заняться наркозависимыми ребятами. Выделили для этого в далеком скиту, в лесу полуразрушенное двухэтажное здание. Я переехала туда жить и трудится, но каждое воскресенье была строго на службе в монастыре... – Она замолчала и задумалась. Затем словно стряхнула с себя воспоминания тех лет. - Как много пользы дал мне этот год в монастыре! – восхищенно сказала Марина Павловна. – Это была академия жизни…