Сопоставив сведения из различных архивных источников, полистав «путешественные» записки этнографов прошлого, я положил начало своей «чумацкой одиссее» у днепровских порогов, южнее которых простиралось когда-то Дикое Поле. Маршрут велоэкспедиции пролег по степной Украине к солепромыслам на Арабатской Стрелке, которая, отделяя Сиваш от Азовского моря, соединяет материк с Крымом. Далее путь лежал вдоль крымского побережья до мест добычи соли в западном Крыму. Возвращение домой — через Симферополь и Крымский перешеек, где до недавнего времени тоже добывали соль.
Где торно, там и просторно
Где бы мы ни колесили, куда бы ни забирались, первый и главный вопрос, как и у наших предков, — о дороге. О ее выборе на перекрестках-«ростоках», где ответвления-«видногы» главного пути растекались по степи, как вишневый сок из вареника по волосатой груди хуторянина-гречкосея. О расстояниях, которые чудесным и часто непостижимым образом могли то удлиняться, то сокращаться. О пополнении дорожного припаса. От первого несмелого шажка за яичком-белокоркой (так в старину детей учили ходить) судьба вела человека по разным шляхам и тропкам. Где торный большак, где узенькая стежка, так и жизненный путь человека. Там и его будничные хлопоты, там и опыт старших, и мудрость предков. Разнообразие дорожных протяжений не могло не отразиться в народном языке. И в этой экспедиции, и в прошлых поездках по Украине, и во время книжных путешествий по словарям я не мог не обратить внимание на диалектные названия больших и малых дорог.
«Возовой шлях», «большак», «гостинец», «чиненник» — все это широкие столбовые дороги, которые красны и ездоками, и «заездами» — заезжими дворами. Между большаками, связывая села, хутора, полевые станы, разбегаются проселки — «путивцы», «путимцы», «грунтовки». «Орсак», «профилировка», «бурок», «бруковка» — в разных местностях так называли вымощенные камнем дороги и покрытые асфальтом шоссе. Про такие дороги когда-то говорили: «Затем дорогу золотом устлали, чтоб она железо ела». Имелись в виду дорогой камень, щебенка, которые «грызли» копыта лошадей и железные ободья телег. «Накатом» на Волыни именовали протяженье, выстланное жердями-«лагунами», на которые сверху клали толстые доски-«мостницы». «Шарварком» называлась повинная поголовная работа по ремонту дорог и мостов. Каждая дорога в зависимости от времени года меняла свое качество (а нередко и предназначение) и могла быть зимней («зимняком») и летней («летняком»). Характер и летняков, и зимняков отразился в народных определениях дорожных препятствий: «высмык» — неожиданное возвышение, «вертьог» — яма в песке, выбитая ветром, «перекалка» — ручьи поперек дороги, «вырвыхвист» — дорожное болото, «набой» — утоптанная снежная дорога, «перемет», «перевий» — снеговой сугроб поперек дороги, «дерешуватый шлях» — дорога, покрытая шероховатым, с дырами льдом. Шинам наших велосипедов с лихвой досталось и от выбоин, и от высмыков, и перекалок, и вертьогов. На раскаленном шоссе к ним липла смешанная с осколками щебня смола, после дождя на грунтовках — жирный чернозем. «Храпой» когда-то называли замерзшую дорожную грязь. Не меньшей неприятностью для наших велосипедов была дорога, покрытая «колотью» — высохшей грязью, потрескавшейся глиной.