Да уж, сперва мне пришлось особенно тяжко, тем более что я так до конца и не акклиматизировался. Хотя привыкать к новым условиям начал еще в первых числах октября — сразу как прилетел в Сантьяго и перебрался жить в Анды, к чилийским альпинистам...
Только километров за восемьдесят до полюса идти вроде стало полегче, да и ветер поутих. А перед этим — одна беда. Тут еще крепление на одной «мукаче» полетело — металлическое, американское. Хотя меня уверяли, что таким креплениям и минус пятьдесят нипочем. АН нет, не тут-то было. А ты попробуй починить железяку на таком морозище... Вот-вот, и я говорю... Короче, я сообщил об этом по рации в базовый лагерь, на Пэтриот-Хиллз. Они запросили — нужна ли помощь? Я подумал-подумал и отказался. Если бы прибыли спасатели, считай, путешествию моему конец — прощай, Южный полюс! Да и обошлось бы мне это удовольствие, в смысле — прилет спасателей и доставка в базовый лагерь, в 50 тысяч долларов, никак не меньше. Так что, хочешь-не хочешь, пришлось мастерить новое крепление, из кожаных ремней — как делают охотники в Уссурийской тайге. Ничего получилось. Правда, поначалу было неудобно — малость ногу подволакивало, но потом пообвык... Да, тогда я, признаться, здорово растерялся.
Маршрут свой я рассчитал четко — не только по дням, но и часам, и даже минутам. Направление определял по компасу. Координаты сверял раз в сутки по портативному спутниковому навигатору — он висел у меня на груди. Чаще определять местоположение было ни к чему: ведь в Антарктиде, в отличие от той же Арктики, нет дрейфа льдов — здесь незыблемый, многокилометровой толщины ледник, покрывающий земную твердь. Хотя он мало-помалу смещается к побережью, это движение практически неощутимо.
В общей сложности за сутки надо было проходить по 25 километров, чтобы уложиться в график — 55 дней, — который я сам себе определил. Если я, бывало, задерживался в палатке хоть на три минуты, потом корил себя весь день. У меня было выверено каждое движение, вплоть до того, какой носок надевать сперва — левый или правый. Подъем — ровно в шесть утра. Пока одевался, на примусе варилась овсянка — она была у меня и на завтрак, и на обед, и на ужин. Кашу приправлял медвежьим жиром — я прихватил его с собой из дома, — курагой, изюмом, сублимированным мясом. Пил чай с сухарями... И точно в восемь — в путь. Через каждые час двадцать — десятиминутный привал... И так до восьми вечера. Спать укладывался в половине одиннадцатого.
Первое время я начал было отставать от намеченного графика. Пришлось экономить продукты: когда, к примеру, надо было съесть два сухаря, я съедал полтора... Да и потом, по опыту своих предыдущих экспедиций я знал, что вначале можно есть поменьше, потому как в тебе еще сохранились калории с Большой земли... Так что с продуктами у меня было все в порядке.