— Не лезь на гауйяво, парень,— успокаивал меня, несомненно, добрый водитель. На его языке это означало: не возбуждайся, все будет в порядке.
— Спасибо, сеньор Санчес,—сказал я. Его фамилию я прочитал на ветровом стекле машины. Многие владельцы транспортных средств, особенно деревенские, полагаю, из гордости, метят таким образом свою собственность. Во всяком случае, на развалюху или, как говорят в Мексике, «каркачу», моего спасителя вряд ли кто польстился бы. В столице, к примеру, он должен был бы еще заплатить приличную сумму за то, чтобы ее отправили на автомобильное кладбище.
Но сейчас я был несказанно рад и этой «антилопе-гну», а еще более ее хозяину.
— Только не зови меня сеньором.
Для друзей я просто Мано.
— Маноло?
— Да нет — Эрмано. А вообще-то я Хуан Пабло Альфредо Максимилиано... а дальше ты и не запомнишь.
«Эрмано» — это «брат». Сокращенно — «мано». Ну, вот мы и побратались. У мексиканцев это просто. А в дороге — еще проще. Теперь настал черед поближе познакомиться с Мано. Как и подавляющее большинство его соотечественников, он невелик ростом и смугл. И нос у него, как у того орла, что, по легенде, указал его предкам на пристанище, охраняемое Богом. И волосы — черные, гладкие и блестящие. Они никогда не покинут его голову.
— Мано, ты женат?
— Естественно.
— А сколько детей?
— Это смотря в какой колонии.
Бравый ответ. Но пусть он вам не покажется слишком заносчивым. Во-первых, это всего лишь прибаутка. Во-вторых, она часто бывает недалека от жизни. Я к тому времени уже усвоил, что мексиканские семьи в среднем насчитывают 5 — 8 детей. Но этого мало: иные умудряются иметь так называемые «касас чикас», то есть «маленькие дома» — как мы говорим, на стороне. И в них, представьте, может быть не меньше детей, чем в большом доме.
Традиция иметь большое число детей от одной или нескольких женщин — эхо старинных времен. Тогда индейские племена не дружили, а воевали друг с другом. Мужчины, таким образом, занимались сокращением населения, но не только. К новорожденным относились как к божьему благословению. Материнство считалось вкладом в победу. По сохранившимся рисункам можно судить, что женщин, погибавших при родах, хоронили с воинскими почестями.
Многоженство не считалось предосудительным. Не осуждается оно и сегодня. Жены как-то смиряются с тем, что их мужья «заводят шашни». Обратившись в суд, можешь лишиться кормильца, а какой многодетной семье это нужно. И потому многие женщины смотрят сквозь пальцы на проделки мужей.
— Значит, ты — мачо?!