В первый раз она увидела мужа в серебряное зеркальце, после того как мулла прочитал короткую суру из Корана и объявил их мужем и женой. А когда она переступила порог мужниного дома, пройдя под высоко поднятой святой книгой, муж омыл ей ноги молоком и обрызгал им на счастье двор, соблюдая мусульманскую традицию, восходящую ко временам самого Пророка, который велел зятю своему Али омыть молоком ноги его дочери в знак преклонения перед женщиной. Не только на двоих дается благословение в браке — они вносят его в большую, объединенную семью.
«Введи жену в дом твой и оберегай ее»,— сказал Пророк. В Коране секс сравнивается с пахотой для крестьянина — это очень серьезное дело. Землепашец оставляет семя в земле, чтобы оно взошло и дало урожай, землепашец сам выбирает время и способ пахоты. Он не станет сеять не вовремя и не станет обращаться с землей так, чтобы изнурить и истощить ее. С такой же заботой и тщанием должен мужчина относиться к женщине и к жене. «Отнесись к ней с добром, расстанься с ней с нежностью»,— сказал Пророк. Этого требует ислам, где женщина пользуется естественным уважением. Шугуфта воспитана в этой традиции, она с уважением воспринимает свою роль в семье, считая себя ее неотъемлемой частью. Она сбросила покрывало, но не отказалась ни от своего уединения, ни от достоинства. Она окутана ими в доме и за его пределам. И собираясь проводить меня поздно вечером, Шугуфта берет с собой сына не в качестве физической, но в качестве эмоциональной опоры. Женщина выглядит достойней, когда рядом сын. Не только в Андеркоте...
Стиралыцик и его жена
— Когда мужчина и женщина поженятся, они больше не отдельные люди. Они соединены и друг друга дополняют, вот как эти две руки,— говорит стиралыцик белья, соединяя перед грудью темные, изработанные ладони. Древнее приветствие «намаскар» придает словам конкретность.— Без соединения рук нет приветствия, без совместности нет единства. Человеку нужны две руки, обе одинаково важны для него. Мужчина и женщина, как колеса в двуколке, совершают одно движение.
Стиральщик неграмотен. Он никогда не читал священные шастры, их смысл дошел до него через века в изустной передаче и на этом зиждится вся его жизнь, как жизнь всякого индуса. Жизнь этого человека прошла в стирке чужого белья, к своему делу он относится с прирожденным стоицизмом. Двадцать лет прожил в хибаре, и на его глазах пустырь на окраине Дели превратился в фешенебельный квартал. Он видел, как возводились большие дома, как вырастали деревья, как малыши становились взрослыми мужчинами и женщинами. Он видел, как седеет и теряет зрение его жена.