Оазис был невелик, и в течение получаса я, соблюдая необходимую осторожность, несколько раз прошел его из конца в конец. Убедившись, что звери ушли, и досадуя на невезение, я вышел из травы, собираясь вернуться в лагерь. Взглянув в сторону палаток, я увидел своего боя — он махал руками и делал мне какие-то знаки, явно стараясь привлечь мое внимание к чему-то, находящемуся позади меня. Держа палец на спусковом крючке, я повернулся и успел заметить обоих львов, удиравших в противоположном направлении; вскоре они исчезли в сухой траве. Оказывается, мне следовало не роптать, а благодарить судьбу — ведь я не раз проходил на расстоянии нескольких метров от зверей, не подозревая об их присутствии!
В тот день мне вспомнились слова моего друга Веста: «Лев, если захочет, может спрятаться за кием, брошенным на бильярдном столе». Вест знал, о чем говорит, — он был знаменитейшим охотником на львов во всей Родезии.
Теперь мы форсированным маршем двинулись на восток, к побережью. Единственный охотничий эпизод, не связанный с обычной доставкой мяса для каравана, произошел возле деревни Магони. На вечерней охоте я добыл коровью антилопу и уже хотел возвращаться в лагерь, когда проводник схватил меня за руку с взволнованными словами: «Куба твига, бвана» (очень большой жираф, господин). Действительно, огромный жираф возвышался недалеко от нас над ровной поверхностью саванны; до него было около семи сотен метров.
Раньше я не стрелял жирафов, но сейчас не смог справиться с искушением, и мы, пригнувшись, побежали к животному. Нам удалось приблизиться на двести метров — жираф заметил нас с высоты своего роста и стал уходить своеобразным, только им свойственным «замедленным галопом». Я поднял свою восьмимиллиметровую винтовку, и первая же пуля уложила быка наповал — еще одно доказательство того, как легко убить это прекрасное животное. Череп его я сохранил для коллекции, и впоследствии опытный музейный препаратор определил по нему, что такой гигантский экземпляр еще никогда не попадал в Европу. Попытки фотографировать жирафов не удались — животные были слишком чуткими и обращались в бегство задолго до того, как я приближался на нужную дистанцию.
Путешествие подходило к концу. Мой велосипед развалился, и последние двадцать километров до станции Куву я проделал пешком. Погрузка в поезд снаряжения и коллекций прошла без осложнений, и на следующий день мы были в Дар-эс-Саламе...
Перевел с немецкого А. Случевский