Хлопнула дверь кухни, и Элли словно увидела красные хромированные пластмассовые стулья на кухне. Сейчас бабушка открывает шкафчик направо от раковины, ящичек для всякой всячины, в котором действительно полно хлама, и роется в нем, отыскивая карандаш.
— Я готова, — сказала бабушка.
Элли прочитала номер, написанный на аппарате.
— Это исследование должно занять у меня всего несколько недель, а потом я вернусь домой и закончу книгу.
— Детка, повторяю, что я справляюсь прекрасно. Тебе вовсе не надо перестраивать свою жизнь так, чтобы окружать меня заботой.
— Я приеду не для того, чтобы заботиться о тебе. Просто мне хочется проводить с тобой больше времени. Только если, — добавила она с улыбкой, — ты не против моего присутствия.
— Не говори глупостей.
— Тогда ладно. Я тебе напишу, но думаю, что к концу месяца уже все закончу. — Она взглянула на календарь на стене и подавила легкое чувство паники, возникшее при виде сегодняшней даты.
— Поступай как надо, детка. Я по-прежнему считаю, что ты гоняешься за облаками.
Элли поняла, что сейчас Джеральдина имеет в виду не Мейбл Бове.
— Неужели тебе совсем не любопытно?
— Нет, конечно! С чего бы я после стольких лет стала волноваться по поводу того, с кем спала твоя мамочка?
Элли закатила глаза. Хотя на самом деле все так и было, как-то немного обидно, когда это произносится вслух.
— Во всяком случае, это побочное расследование. А вообще-то мне надо написать биографию.
— Мм. Что, он симпатичный?
— Кто?
— Ты прекрасно знаешь кто.
Она знала, и ложь вызывала у нее неприятное чувство. Со вздохом Элли призналась:
— Слово «красивый» в данном случае не передает всего, что можно было бы сказать.
Бабушка поцокала языком.
— Не потеряй голову на этот раз.
— Ну уж нет, я усвоила урок. Хорошенького понемножку! — Удовлетворенная тем, что предупредила внучку о возможной опасности, Джеральдина сказала:
— Буду молиться за тебя, как всегда. Я тебя люблю.
— И я тебя люблю, бабуля. Позвоню через пару дней.
Думая об этом предупреждении, Элли не сделала ничего, чтобы как-то приукрасить свою внешность перед тем, как утром за ней зашел Блю. Она надела практичные хлопчатобумажные шорты, чистые и отглаженные, но совсем не сексуальные, и такую же чистую, выглаженную блузку. Намочила волосы и зачесала их назад, закрепив широкой заколкой, и решила не краситься, но потом пошла на компромисс, наложив чуть-чуть румян, чтобы скрыть свою бледность, и говоря себе, что делает это исключительно для самоуважения.
Невинная ложь, которая открылась сразу же, как только она в ответ на его стук открыла дверь.